Солнце больше солнца (СИ)

Поросший травкой двор был полон кур. Маркел завтракал парой яиц всмятку с ломтём свежего пшеничного калача под толстым слоем масла, выпивал кружку козьего молока.

Родилась вторая дочка, а его душа в последнее время стала всё теплеть и теплеть от воспоминаний о жизни у Данилова, и он, размякнув в приятной грусти, назвал девочку Любовью - именем своей первой любви. Он умилялся, каким был трогательно наивным мальчиком, и надменным требовательным барином отвечал на любовь Варвары в притулившейся на околице избе, чья хозяйка, одинокая старушка, стелила им чистую постель, радуясь небольшому вознаграждению. Поспешали сюда на свидание с Маркелом и другие гостьи, частенько замужние, и, бывало, посылаемые мужем, но не прежде, чем человек, от которого могла зависеть судьба, давал понять, что молодка ему приглянулась.

Маркел вжился в неизменный вкус ко всему, что относилось к пище, к удобствам быта и к занятиям в постели.

Начальство отдыхало от его сообщений о поимке самогонщиков; он докладывал, что доказал селу, всей волости - утаить от него преступный промысел невозможно, и желающих рисковать не стало. Тем временем, как доподлинно знал Маркел, аппараты не простаивали и у родни Авдея Степановича Пастухова, не обедавшего без стаканчика напитка, который, лишь поднеси спичку, загорится. Впрочем, кое-кого из тех, с кем Неделяев не водил знакомство, он разоблачал для показа, что его око остаётся недреманным.

58

Весной 1927 года Поля разродилась долгожданным сыном, который, разумеется, был назван Львом. Отец озабоченно следил, как младенец подрастает, боялся - не заболел бы. Но тот, как и дочери, удался здоровым, горластым, бойким. Неделяев не чаял дождаться поры, когда можно будет начать разъяснять ему, кто такие - люди-суслики и кто - извечные дельцы, что такое - великие силы господства над всей планетой, которые окажутся у солдат будущего, идущих к маяку мирового коммунизма.

Не исключая, что он может узнать что-то нужное, Маркел время от времени читал книги, которые брал у лесничего Борисова: у того ими были полны три полки. Началось с того, что гость прочитал на одном из корешков фамилию Горького - память моментально воскресила эсера штабс-капитана Тавлеева, сказавшего, что даже пролетарский писатель Горький возмутился расстрелом людей, которые устроили демонстрацию за Учредительное Собрание. После разговора с эсером за годы бурливой жизни Маркел не раз слышал имя Горького. Ткнув пальцем в корешок книги, он спросил лесничего:

- Умное пишет?

- Певец революции! - произнёс с пафосной ноткой Борисов. - Хочешь почитать?

Гость, к тому времени ставший с Борисовым на "ты", кивнул, и ему была вручена книга "Мать". Неделяев не нашёл в ней ничего о средствах всемирного могущества. Герой книги Павел Власов на царском суде над ним провозглашает: "Россия будет самой яркой демократией земли!" А нет чтобы сказать: "У нас будет великое страшное оружие!" Маркел хмыкал: да и кто такие - "мы"? Павел Власов говорит: "Мы - социалисты". Потом говорит: "Мы - революционеры". Выходит - социалисты-революционеры? эсеры? То-то он упёрся в слово "демократия" и думает, что лучше ничего быть не может, чем она, самая яркая на земле. А до идеи великих сил господства над землёй не дорос. И, однако ж, Горького, который его описал, хвалят наверху - Борисов зря не скажет "певец революции!" Выходит, размышлял Маркел, в верхах у нас не хватает людей, которые понимали бы то, что понимал Лев Павлович Москанин. Где он сам-то? Жив ли?

Возвращая книгу лесничему, Маркел удержал свои соображения при себе и на вопрос "понравилась?" ответил многозначительно, с апломбом:

- Революционная борьба - великое дело!

Увидел на полке ещё книги Горького, взял почитать "Детство", "В людях", "Мои университеты" и навестил Борисова вскоре после рождения сына. У лесничего к этому времени тоже были, от Авдотьи, две дочки и сын, но только сын родился первым. Когда Авдотья понесла, Дмитрий Сергеевич зарегистрировал с ней брак, как того требовал партийный устав. Помимо неё, в доме жила её весьма недурненькая родственница лет двадцати по имени Капитолина. Она села за стол с хозяином и гостем, Авдотья подала вальдшнепов, обжаренных на сковороде со свиным салом в брюшках, а затем тушённых в соусе из грибов и сметаны.

День с утра лучисто улыбался, но перед обедом посуровел, на стёкла окон напирал с завыванием ветер, от чёрных туч в комнате стало полутемно, вблизи нарастал с ощутимо исполинской тяжестью гул леса. Борисов обратился к гостю:

- Авдотья ещё вчера по приметам предсказала - будет ненастье! - он выразил улыбкой похвалу Авдотье.

- Понимает природу! - подхватил Маркел, не сладив с желанием перейти к тому, чем он томился: - Бурю в природе предсказала без ошибки. А если наука будет готовить бурю, кто это предскажет?

Лесничий, давно знавший задушевные струны друга, проговорил с ласковой мягкостью:

- На то должны быть свои предсказатели.

- Должны... - сказал гость с усмешкой, продолжил сумрачно: - О революции пишут, а о том, какие у неё будут великие силы для всемирной победы, не знают, видимо.