Солнце, что следует за Луной. Ожидание

Остальные четверо советников одобрительно закивали головами.

– Покушение на императора Драконов – это верх дерзости, – согласился Герхард, гневно сжимая свой посох. – К тому же пытки виновных выявили новую угрозу – сговор Ардиейцев с регульцами! Когда они соберут достаточное войско, северные провинции окажутся в страшной опасности. Советник Лим прав, промедление – подобно смерти.

Советники замерли, смотря на императора, в ожидании его решения, но он молчал. Последние несколько дней лекарь стал давать ему опиум, иначе заглушить страшную боль от ожогов было невозможно, но от опиума у Кольбейна начал мутиться рассудок, собраться с мыслями стало очень сложно. Восседая на золотом троне и короне на забинтованной голове – Кольбейн выглядел жутко.

– Повелитель, отдайте приказ вашим войскам выступать! – настаивал советник Герхард. – Внезапность нашей атаки – вот главный козырь сейчас.

– Моя разведка ничего не передавала, – наконец произнес Кольбейн, каждое слово давалось ему через боль. – Слишком опасно выступать, не зная, что происходит в самой Северной Ардии.

– Но ваше величество, мы знаем! – горячился советник Лим. – Мы смогли застать этих ардийцев врасплох. Переброс такой огромной армии, которую планирует собрать Великий Совет – дело сложное, быстро изменить позиции им не удастся. Значит самое верное – это ударить первыми, пока ни один из северных городов не пострадал.

Кольбейн обвел взглядом советников – у всех на лицах читалась решимость. Но сам Кольбейн совсем не был уверен в правильности такого решения. Слишком все выглядело странно, слишком гладко. Эти найденные у ардийских заговорщиков карты с расположением войск, и указанием где и когда начнется атака. Неужели они и вправду были настолько глупы, чтобы оставлять такие документы здесь – в столице, в непосредственной близости от Дворца. Странно, слишком странно. И письмо, полученное накануне от Догеля говорило о том, что наблюдается странная оживленность на восточной границе Северной Ардии, там где они соседствуют с Ледяной пустошью и Регулом. «Как раз там, где берут свои начала реки Гельч и Дара», – думал Кольбейн.

– Какой город стоит первый под ударом по их плану?

– Готнорд, ваше величество, – отвечал Герхард.

Кольбейн задумался.

– Этот город защищает крепость Вемсдален. Отправить срочное сообщение капитану Алегерду об укреплении позиций. Я и отряд катафрактов выдвигаемся через четыре дня.

– Только отряд катафрактов, мой повелитель? – удивился советник Лим. – Основные войска не будут задействованы?

Кольбейн покачал головой.

– Нет. Пока я сам не удостоверюсь, что угроза идет именно с этой стороны, войска не тронутся.

Кольбейн поднялся и пошел из залы, сопровождаемый поклонами советников.

– Это промедление – убьет Империю, – сказал советник Лим, подходя к Герхарду. – Убедите его величество незамедлительно послать войска к границам с Северной Ардии.

Но верховный советник лишь пожал плечами.

– Я не думаю, что это возможно. В крови у Наттеньеров всегда было упрямство.

– Даже если оно приведет к гибели весь Север?! – воскликнул, не сдержавшись Лим.

Герхард ухмыльнулся.

– Даже если оно приведет к гибели весь мир.

Глава 10 – Свой дом

Сегодня был последний день пребывания Елены у Аталлосов. Завтра она переедет в свой дом. И хотя добродушные хозяева пытались отказаться от платы за него, Елена настояла, что отдаст всю стоимость. Не сразу, со временем.

«Конечно, если бы я не истратила те деньги, что у меня остались после выкупа, то тогда я могла бы сразу расплатиться за дом, – вздыхала она, гуляя по берегу моря, – но зато у меня не будет оправданий для лени и разгильдяйства, сразу же приступлю к работе». Елена уже нашла место на ткацкой мануфактуре некого господина Гюля, тучного мужчины с маленькими похотливыми глазками.

Он чуть ли не с порога начал объяснять Елене, что не нуждается в новых работницах, так как своих не знает, куда девать, да и мест в бараках нет, но за определенные услуги со стороны девушки, готов пойти на уступки. По всей видимости, господин Гюль привык видеть безысходность и отчаяние в глазах приходящих к нему несчастных женщин и использовать это в своих целях. Но когда Елена сняла с себя плащ, под которым показалось потрясающее шелковое платье, очередной утренний подарок госпожи Анники, маленькие глазки хозяина мануфактуры растеряно забегали, последнее, что повергло его в настоящий шок было заявление Елены, что она не нуждается в месте в бараке, так как живет в своем доме. С внутренним ликованием и торжеством она смотрела на то, как бедняга Гуль уселся на стул и стал нервно вытирать проступивший пот на лысине.

– Тогда зачем вам работа на моей мануфактуре, юная дева? – спросил он, уже более вежливым тоном.

– Мне нужны деньги, чтобы выплатить долг.

– А тогда понятно. Приставы и правда в последнее время стали слишком жестоки с нами, простыми смертными.

Он позвал старшую работницу, под начало которой передал Елену. Через четыре дня ей предстоит каждый день к шести утра приходить в ткацкие и осваивать эту трудоемкую работу.