Солнце и Замок

Во-вторых, работа учит дорожить временем, уделяемым писательскому труду. Если на творчество имеется только два часа в день, писатель понимает: в течение этих двух часов он должен писать. Некоторые говорят, будто не могут писать, сидя перед окном, многие – что им мешает творить малейший шум… а вот писатель, располагающий всего двумя часами в день, может писать хоть в кузове открытого грузовика посреди федеральной автомагистрали. Одна из главных писательских бед такова. Если писателю нечем больше заняться, он может писать по четырнадцать часов в сутки, как тот же Джон Джейкс[29], создавая «Семейные хроники Кентов». Но если он может писать когда и сколько угодно, однако, скажем, сегодня не в настроении или просто не хочет писать (а кому захотелось бы?), то рискует и вовсе никогда ничего не начать. Писатель же, не имеющий на творчество другого времени, кроме тех самых двух часов, работает усердно, и в немалой мере оттого, что знает: через два часа ему поневоле придется прерваться, как бы вдохновение ни подзуживало довести до конца третью главу.

И наконец, в-третьих, стабильный заработок позволяет писателю работать над масштабным проектом, не торопясь, сколько потребуется. Работа прокормит, а значит, чтобы купить продуктов и заплатить за аренду жилья, не нужно в пожарном порядке заканчивать очередную книгу. Таков парадокс, достойный восторга самого Г. К. Честертона (тоже, кстати сказать, журналиста): работа дарует свободу. Свобода, дарованная ею, и помогла мне написать «Книгу Нового Солнца».

Искренне ваш,

Дж. Вулф

Солнце «Гелиоскопа»

Вот вы и прочли два совершенно разных эссе, описывающих, как создавалась «Книга Нового Солнца», но ни в одном из них я не солгал ни словом. Литературный труд – процесс сложный, так что при желании я без труда мог бы написать третье, ничуть на них не похожее, и оно также оказалось бы чистой правдой.

Однако здесь речь пойдет о другом. Теперь мне хотелось бы снова вернуться к «Гелиоскопу», написанному более года назад, и несколько подробнее раскрыть высказанные там мысли.

Начать вполне можно с заглавия. Гелиоскоп – оптический прибор, предназначенный для наблюдений за солнцем. Об этом вам, безусловно, известно. «Книга Нового Солнца» битком набита всевозможной символикой. В «Празднике святой Катарины» я упоминал о символике роз, а буквально только что получил от Роджера Стюарта из Остина, штат Техас, письмо о символике деревьев. Однако главное, центральное место в книге отведено символике солнца, что наглядно демонстрируют названия и самой «Книги Нового Солнца», и ее первого тома, «Тени Палача». (Кстати, деревья и розы также косвенным образом символизируют солнце, поскольку ни те ни другие не могут существовать без солнечного света, а распустившаяся роза – практически изображение солнца.) Угасает солнце – гибнет и Урд, и в народе ходят легенды о грядущем возвращении Миротворца: возродившийся к жизни Миротворец спасет, исцелит солнце, а посему люди зовут Новым Солнцем его самого. Члену же Ордена Взыскующих Истины и Покаяния, верша казнь, надлежит встать меж казнимым и солнцем – то есть символически прервать жизнь жертвы еще до того, как она умерщвлена в действительности. (Возможно, в названии «Коготь Миротворца» символика солнца на первый взгляд не видна, однако символом солнца здесь служит сам названный предмет, Коготь Миротворца.)

Следуя по порядку, далее мне, вероятно, следует объяснить, что Empire – журнал, адресованный начинающим писателям-фантастам, и потому «Гелиоскоп» насквозь пронизан достойными Урии Хипа советами новичкам. Данное эссе предназначено для публики искушенной, однако, подумав о том, что несколько его экземпляров могут случайно попасть в руки их рабов, я, в надежде свести на нет вред, нанесенный умам начинающих «Гелиоскопом», позволю себе отклониться от правил, дабы сказать вот что: из всех советов писателям достойны прочтения только три.

Не надо. Можешь сдержать себя, не писать – значит, ты не писатель. (Впрочем, возможно, ты не писатель, даже если сдержать себя неспособен.)

Читай. Неважно, во что бы тебе ни хотелось верить; стать писателем, не потратив десятков тысяч часов на чтение, не получится. Как угодить мастеру, поймешь, только став мастером сам.

Пиши. Писатели пишут. Те, кто не пишет, писателями себя только мнят. Плавать ведь не научишься, не побарахтавшись в речке, не нахлебавшись воды – вот и писательского ремесла не освоишь, если не будешь писать. Харлан Эллисон[30] на встречах с начинающими писателями советует им писать по короткому рассказу ежедневно – в буквальном смысле, за следующий год создать триста шестьдесят пять небольших произведений. Думаешь, позерство, абсурд, преувеличение? Нисколько.

Где-то в самом начале работы над повестью, со временем превратившейся в «Книгу Нового Солнца», я ради собственного интереса пробовал разобраться, что делает великую книгу великой, и пару дней назад наткнулся на тогдашние свои заметки. Вот что там говорилось: