Солнце полуночи

В тот же момент я со всей ясностью понял, что отдельного чудовища во мне нет и никогда не было. Стремясь разделить свои желания и разум, я по своей привычке отождествил с чудовищем ненавистную часть самого себя, чтобы отделить ее от тех частей, которые считал собой. Так и был создан хищник, и у меня появился противник, чтобы бороться с ним. Этот механизм позволял справиться с проблемой, пусть и не самым эффективным образом. Все лучше, чем считать себя единым, со своими плохими и хорошими сторонами, и иметь дело с этой реальностью.

Мое дыхание по-прежнему оставалось ровным, жжение ее запаха служило желанным противовесом избытку других физических ощущений, которые обрушились на меня, пока я обнимал ее.

Пожалуй, теперь я лучше понимал, что произошло со мной раньше, когда я своей бурной реакцией перепугал нас обоих. Я так убедил себя, что могу не справиться, что моя убежденность чуть не навлекла на меня беду, едва не стала сбывшимся пророчеством. Моя тревога, мучительные видения, на которых я зациклился, вдобавок месяцы сомнений в себе, поколебавшие мою былую уверенность, все вместе ослабили решимость защищать Беллу – что, как я теперь понимал, мне абсолютно по силам.

Даже кошмарное видение Элис вдруг утратило четкость, его цвета потускнели. Его сила, потрясающая меня, угасала, потому что, как стало очевидно только что, это будущее оказалось совершенно невозможным. Мы с Беллой покинем луг рука об руку, для меня наконец начнется настоящая жизнь.

Мы прошли тот самый узел.

Я точно знал, что и Элис увидела это и возрадовалась.

Несмотря на то что в нынешнем положении мне было на редкость уютно, я с нетерпением ждал продолжения жизни.

Я слегка отстранился от Беллы, провел ладонями по ее рукам, прежде чем уронил руки вдоль тела, переполняемый простым счастьем просто вновь видеть ее лицо.

Она смотрела на меня с любопытством, не подозревая о том, сколько важных событий произошло во мне.

– В следующий раз будет легче, – пообещал я, но едва эти слова вырвались у меня, я понял, как мало смысла заключено в них для нее.

– А сейчас тебе было очень трудно? – с сочувствием в глазах спросила она.

Ее беспокойство согрело меня до самых глубин.

– Не так, как мне представлялось. А тебе?

Она с сомнением взглянула на меня.

– Было ничего… для меня.

Послушать ее, так находиться в объятиях вампира проще простого. Но ей наверняка понадобилось собраться с силами, хоть она и не подавала виду.

– Ты же поняла, о чем я.

Она ответила широкой, искренней, чуточку неровной улыбкой, показав ямочку. Стало ясно: если от нее и вправду потребовались усилия, чтобы выдержать мою близость, она в этом ни за что не признается.

Эйфория. Другого слова я не смог подобрать для описания душевного подъема, который сейчас переживал. Применительно к себе я редко пользовался этим словом. А теперь меня так и тянуло выплеснуть все мысли, которые теснились у меня в голове. И хотелось услышать каждую мысль Беллы. Хотя бы в этом не было ничего нового. В отличие от всего остального. Все стало другим.

Я потянулся к ее руке – не вступив сначала в изнурительный спор с самим собой по этому поводу – просто потому, что хотел прикоснуться к ней. Впервые за все время я позволил себе действовать не задумываясь. Эти новые порывы не имели никакого отношения к прежним.

– Вот. – Я приложил ее ладонь к своей щеке. – Чувствуешь тепло?

На мой первый спонтанный жест она откликнулась не так, как я ожидал. Ее пальцы дрогнули на моей скуле, глаза округлились, улыбка сбежала с лица. Сердечный ритм и дыхание ускорились.

Но не успел я пожалеть о том, что натворил, она придвинулась ближе и шепнула:

– Не шевелись.

Дрожь пробежала по мне.

Выполнить ее просьбу было легко. Я застыл в полной неподвижности, повторить которую человек не в состоянии. Не зная, каковы ее намерения – попытка приспособиться к отсутствию у меня системы кровообращения казалась маловероятной, – я горел желанием выяснить их. Я закрыл глаза – то ли для того, чтобы избавить ее от чувства неловкости под моим пристальным взглядом, то ли потому, что сам не желал отвлекаться ни на что в такой момент.

Ее ладонь задвигалась медленно-медленно. Сначала она погладила меня по щеке. Коснулась кончиками пальцев моих опущенных век, описала полукруги под глазами. На месте ее прикосновений кожу покалывало, на ней оставалась теплая дорожка. Она провела по моему носу, а потом с усилившейся дрожью в пальцах очертила контуры моих губ.

С меня сошло оцепенение. Я разрешил губам слегка приоткрыться, чтобы вдохнуть ее близость.

Белла снова провела пальцем по моей нижней губе, и опустила руку. Она отстранилась, между нами повеяло прохладой.

Я открыл глаза и встретился с ней взглядом. Ее лицо пылало, сердце все еще колотилось. Я слышал призрачное эхо этого ритма всем телом, несмотря на отсутствие в нем крови.