Солнце полуночи

Контраст широких атласных лент, по-балетному перекрещенных на ее узкой щиколотке, и ее кожи оттенка слоновой кости был прекрасен тем, что выходил за рамки моды. Здесь, в краю вечных зимних гардеробов, удивительно было смотреть на те части ее тела, которых я никогда не видел раньше. В игру вступили те самые десять процентов моего эгоизма.

– Хмм… – выдохнул я. – Напомни, чтобы я прямо сейчас поблагодарил за это Элис.

– Элис будет на выпускном?

Судя по ее тону, это известие утешило ее больше, чем мое присутствие.

Я понял, что должен сообщить ей всю правду.

– Вместе с Джаспером, и с Эмметтом… и с Розали.

Между ее бровями возникла тревожная галочка.

Эмметт пытался, все они пытались – все, кроме меня: я не разговаривал с Розали с того вечера, когда она отказалась помочь спасти Белле жизнь. И теперь она доказывала делом свое сверхъестественное упрямство. Но не проявляла открытой враждебности по отношению к Белле в тех редких случаях, когда они оказывались в одной комнате, – если не приравнивать к враждебности стремление агрессивно игнорировать чье-либо существование.

Белла снова покачала головой, очевидно, решив не думать о Розали.

– Значит, Чарли был в курсе?

– А как же, – ответил я, умолчав о том, что весь Форкс и, вероятно, большая часть округа прекрасно знала тайну даты проведения выпускного бала. По этому случаю всю школу увешали совершенно секретными плакатами и афишами. Я рассмеялся: – В отличие от Тайлера.

Она громко скрипнула зубами, но я догадался, что эта вспышка вызвана скорее Тайлером, чем мной.

Мы въехали на школьную парковку, и на этот раз Белла заметила машину Розали, припаркованную по центру в первом ряду. И нервозно разглядывала ее, пока я ставил машину, потом обходил ее с обычной человеческой скоростью. Открыв дверцу со стороны Беллы, я предложил ей руку.

Она сидела, скрестив руки на груди. И надув губы. Прекрасно понимая, что в присутствии такого множества свидетелей-людей я просто не смогу перекинуть ее через плечо и силой унести в пугающее средоточие ужаса – наш школьный кафетерий.

Я тяжело вздохнул, но она не шевельнулась.

– Когда тебя убивают, тебе не занимать смелости, – посетовал я. – Но стоит только завести речь о танцах… – Я разочарованно покачал головой.

При упоминании танцев у нее на лице отразился неподдельный испуг.

– Белла, навредить тебе я не позволю никому, – пообещал я. – Даже тебе самой. И обещаю не отходить от тебя ни на шаг.

Она задумалась, и, кажется, мои слова немного успокоили ее.

– Вот видишь, – продолжал убеждать я, – все не так уж плохо.

Я наклонился, сунулся в машину и обхватил Беллу за талию. Ее горло оказалось у моих губ, аромат был мощным, как лесной пожар, но вместе с тем нежнее благоухания цветов в ее волосах. Она не стала сопротивляться, когда я вынул ее из машины.

Желая показать, что всерьез настроен сдержать обещание, я крепко обнимал ее одной рукой и практически нес к школе. Досадно было то, что нельзя просто подхватить ее на руки.

Вскоре мы были уже у кафетерия. Его двери распахнули настежь. Из длинного зала вынесли все столы. Верхние лампы погасили, но их заменяли целые мили позаимствованных у рождественской елки гирлянд, закрепленных на стенах в виде неровных фестонов. Светили они довольно тускло, но все же не скрывали старомодные украшения. Гирлянды из гофрированной бумаги выглядели выцветшими и помятыми. Впрочем, арки из воздушных шариков были новыми.

Белла хихикнула.

Я улыбнулся ей.

– Прямо как декорации к фильму ужасов, – заметила она.

– Что ж, вампиров здесь более чем достаточно, – согласился я.

Я вел ее к билетному контролю, но ее взгляд был уже прикован к залу, в середине которого танцевали.

Там блистали мои братья и сестры.

Для них это что-то вроде отдушины, предположил я. Мы всегда вели себя слишком… сдержанно. Стать незаметными мы не могли, не позволяли наши нечеловеческие лица, но делали все возможное, чтобы никому не давать лишней причины заглядываться на нас.

Сегодня Розали, Эмметт, Джаспер и Элис растанцевались. Из сотен стилей, порожденных разными десятилетиями, они создали новый, не принадлежащий ни к какому времени. Само собой, их грация и ловкость превосходили человеческие возможности. На них во все глаза смотрела не только Белла.

Некоторые смельчаки из числа людей тоже танцевали, но держались на почтительном расстоянии от рисующихся вампиров.

– Хочешь, я запру двери, чтобы вы расправились с доверчивыми горожанами? – прошептала Белла. Даже массовое убийство казалось ей более предпочтительным, чем такое столкновение с реальностью, как выпускной бал.

– А на чью сторону встанешь ты? – поинтересовался я.

– Вампиров, конечно.

Не удержавшись, я улыбнулся:

– На все готова, лишь бы не танцевать.

– Да, на все.

И она снова засмотрелась на моих близких, а я тем временем купил два билета и сразу же повел ее в глубину зала. Лучше поскорее покончить с тем, чего она особенно боится. Иначе она так и не сумеет расслабиться.

Она хромала сильнее обычного и упиралась.

– Мы здесь до конца бала, – напомнил я.