Солнце в огне

Нагиль редко обращался Драконом ночью, и чаще в небе Чосона люди видели покрытого красно-коричневой чешуёй Дракона Дерева, но сейчас, зная, сколько сил потребуется, чтобы вызволить из плена его величество, Нагиль почувствовал эту перемену в их немом соглашении: тело Дракона было покрыто красной чешуёй с вкраплениями белых пластин, когти были белыми, а рога – красными, его борода была белой, а глаза – красными, и шаткий баланс двух стихий разрывал на две неравные половины сущность Нагиля-человека.

«Спокойнее, генерал, – шипел в нём знакомый голос Дракона Дерева. – Мы не для того учили тебя балансу, чтобы ты так быстро сдавал позиции. Трепет перед Великим Зверем – то, что должно присутствовать в человеке с рождения. Страх перед ним – показатель трусости».

«Я не боюсь», – отвечал Нагиль.

«Нет. Ты нам не веришь, это другое», – шипели ему два Дракона в унисон.

Как им верить? Дракон сжёг половину чосонского войска, Дракон противился каждому решению генерала, Дракон превратил его в чудовище, которое каждый день сомневалось в том, что отпустить юджон-ёнг было правильным решением.

«Ты боишься, – понял Дракон Металла. – Но не нас. Ты боишься своей госпожи из Священного Города. Когда она вернётся, у тебя будет больше сил».

«Когда она вернётся, – возразил Нагиль, уже не сопротивляясь грядущему, – у меня будет больше страхов».

«Глупый человек», – прошипел Дракон Дерева.

«Трусливый человек», – согласился Дракон Металла.

Они пересекли хребет Единых гор и спустились к Ульджину ближе к полуночи, и их всё равно встретили крики людей и небольшое войско, охраняющее бывший дом советника Чхве.

«Мало людей, – заметил Дракон Металла. – Плохо же они сторожат вашего правителя».

Ли Хон, может, и не ждал гостей, но японцы во главе с Рэвоном – наверняка. Дракон опустился на землю, коснувшись лапами и брюхом широкой главной улицы города, аккурат перед воротами дома советника.

Рэвон с лицом бледным, точно луна, вышел вперёд и встал в шаге от притихших вооружённых асигару.

– Ты пришёл, – сказал он, голос выдал испуг. – Я рассчитывал поговорить с тобой, Мун Нагиль.

«Ни капли уважения в этом мальчишке!» – зарычал Дракон Металла.

«Не зря мы отказались и не стали делить с ним это жалкое тело», – добавил Дракон Дерева.

«Сожжём его?»

«Я хочу обратиться и поговорить с ним, – прервал их Нагиль. – Нам хватит на это сил?»

«Хватит ли сил? За кого ты нас принимаешь, мы не слабые смертные, которые разваливаются, едва пересекают порог в пятьдесят лет!»

Нагиль пожелал Великим Зверям провалиться в Бездну, где им было самое место, и потянулся к своей Ци, сосредоточенной в дань-тяне[29]. Пока он возвращал себе тело, Рэвон повелел своим воинам отойти дальше и первым шагнул к человеку, сгорбившемуся над холодной землёй городской улицы.

– Принесите ему одежду!

– Но это же Дракон!..

Несмотря на сопротивление, приказ Рэвона выполнили, и тот опустил на плечи Нагиля длинную чогори. Он помог Нагилю подняться, потащил к дому. За ним вдоль улицы тянулся длинный след – покрытая коркой льда борозда с выжженным центром, что почти упиралась в торговую площадь Ульджина.

Он стал больше, тяжелее. Справляться с Великим Зверем было непросто и раньше, но теперь Нагиль чувствовал, как тот высасывает из него силы и не даёт передышки, сковывает даже в человеческом обличье.

Рэвон привёл его в дом, приказал нести еды, словно Нагиль был тут желанным гостем.

– Пока его высочество не сломал все двери в попытках до тебя добраться, – усмехнулся Рэвон, сажая Нагиля на нагретый пол в главной комнате, – давай обсудим текущее положение.

Нагиль тяжело дышал, восстанавливая свою Ци, Рэвон понял, что ему нужно время, – и тоже замолчал. Когда им принесли чай и рис, довольно скудное угощение, которое вызвало лёгкое раздражение Нагиля – если так встречали Дракона, то чем кормился принц? – Рэвон совсем расслабился.

– Как видишь, похвастаться богатым столом не могу, – сказал он.

– Как и все в этой стране, пока твой генерал выжигает земли, – бросил ему Нагиль.

Рэвон похудел, прорезались на лице скулы, ещё больше, чем Нагиль помнил. Теперь он смотрел прямо, в глазах появилась решимость, которой прежде там словно не было, или же она пряталась в глубине и не давала о себе знать. Что изменилось? То ли действия Тоётоми больше не вызывали у него сомнений, то ли ему нравилось наблюдать, как Чосон голодает и гибнет в затяжной войне.

– Ты писал о монахе, – напомнил Нагиль. – Если мы будем говорить не об этом никчёмном человеке, то веди сюда принца и распрощаемся.

Рэвон хмыкнул. Между ними стоял низкий столик, асигару сторожили комнату и мерили шагами двор перед домом. У Рэвона был меч, но Нагиль знал, что он не посмеет его обнажить, понимая, что в схватке с Великим Зверем не выиграет.

– Его увели у тебя из-под носа, – сказал Рэвон. – Готов поспорить, ты казнил вместо него тех, кто его охранял, не так ли?

– Нет, – отрезал Нагиль.