Солнце в огне

Выпорол, это другое. Все в войске Нагиля знали, что законы войны были жестокими и однозначными, что преступников следовало лишать головы, рук и ног за содеянное, и трёх человек, которые отвечали за патриарха, он наказал в назидание остальным.

– Его нашли мои люди и помогли укрыться, – поделился Рэвон. – Ушлый человечишка, договорился с нами о похищении Йонг, а потом доверился, будто ожидал, что мы станем его покрывать.

– Ты его убил?

– Нет.

– Зря.

Злость боролась в Нагиле с разумом за контроль над телом, разговор и без упоминания Сон Йонг давался ему тяжело. Но Рэвон знал, куда бить, и знал, что говорить, чтобы Нагиль его слушал.

Раньше они понимали друг друга без слов. Теперь слова ранили, точно стрелы.

– Я решил оставить патриарха в живых, – сказал Рэвон. Нагиль посмотрел на него, желая испепелить прямо на месте. – Не вспыхивай, словно пламя в ночи, Нагиль. Он ещё сыграет свою роль в большом плане.

– Твой план – выжечь Чосон дотла, не оставив простым людям надежды.

Лицо Рэвона перекосила гримаса, в которой угадывалось разочарование. Нагиль не счёл нужным допытываться, отчего его названый брат чувствует горечь, будто они всё ещё находятся на одной стороне конфликта.

– Мой план – сохранить Великого Зверя, – ответил Рэвон твёрдо.

– Чтобы передать его Тоётоми? – процедил Нагиль. – Цель, достойная благородного воина.

– Нет, нозэкки[30]. Чтобы не дать ему уничтожить то немногое, что ещё осталось в тебе человеческого.

Нагиль разозлился прежде, чем понял Рэвона, и удивление достигло его не сразу. Он выпрямился – с лёгким щелчком встали на место позвонки в шее – и посмотрел на Рэвона внимательнее. Тот сидел перед ним в той же позе, расслабленный и спокойный. Верить ему больше было нельзя, и Нагиль не знал, что думать.

– Позаботься о своей шкуре, ты прекрасно справлялся с этой задачей прежде, – огрызнулся он. – Что изменилось теперь?

– Ты, – просто сказал Рэвон. – И Йонг.

Её имя ударило Нагиля прямо в грудь, сердце заныло. Рэвон заметил, как исказилось его лицо, и осклабился.

– Что? Думал, у меня совсем сердца нет, раз я раскидываюсь бывшими девушками направо-налево, чтобы удержать своего глупого брата от огня?

– Она чуть не умерла из-за тебя, – напомнил Нагиль.

– Твоя правда. А потом я её спас, хотя мог убить.

– Ты это сделал, чтобы я не умер, – прорычал Нагиль. Рэвон кивнул, не отрывая от него взгляда.

– Верно. О чём это говорит, отальбо?[31] О том, что я заинтересован в твоей жизни. В твоей и её жизнях, если уж говорить откровенно.

Он протянул Нагилю наполненную чаем чашечку, дождался, когда Нагиль примет её, и взял свою, точно такую же. Они пили из одного чайника, и Нагилю пришлось смотреть, как Рэвон делает глоток и не морщится, прежде чем отпить самому.

– Давай начистоту: ублюдок монах, что сдал Йонг, должен был сыграть в её истории роль предателя с чистыми помыслами, но я бы и сам его придушил, – сказал Рэвон спустя некоторое время. Напряжение между ними растворялось в нагретом воздухе, Нагиль пытался думать о принце, но брат возвращал его к Йонг, и это всё путало, перемешивало в нём, мешало сосредоточиться.

– Так придуши, – легко согласился он. – Я печалиться не стану.

– Ну, брат, теперь я не могу себе такого позволить. – Рэвон отставил чашку и склонился над столом, потянувшись к Нагилю. – Этот человек знает много полезного, и я решил, что вам стоит поговорить.

– Я убью его, как только увижу, – отрезал Нагиль. Рэвон кивнул.

– Нисколько не сомневаюсь в твоей злости, но призадумайся. Он патриарх Ордена Сливы, самого древнего монашеского ордена. Даже твоя шаманка скажет, что у него есть знания, которые могут пригодиться Дракону.

– Не нужна мне помощь этого жалкого выродка! – Нагиль поставил на столик чашку, та истерично звякнула, задевая дном ребристое дерево.

Рэвон скривился.

– Да неужели? Сам справишься с двумя Драконами сразу? Успехов, посмотрю, как к лету ты умрёшь в муках.

– Я не… – Нагиль хотел возразить, но его остановило молчание Дракона. Зверь притих, только пульсация крови выдавала волнение.

– Будешь так растрачивать себя, точно умрёшь, – отчеканил Рэвон и разозлился. – Позволь себе помочь, а? Ты же не настолько глуп, чтобы бросать себя в костёр войны, словно ничего более значимого в мире не осталось! Даже если Сон Йонг…

Дальнейшие слова потонули в шуме: к гостевой комнате направлялся кто-то очень сердитый и громкий. Ли Хон.

– Время вышло. – Рэвон прищелкнул языком и внезапно улыбнулся. – Его высочество крайне нетерпеливый человек. Ты играл с ним в Дракона и Феникса? Он ставит Дракона в поле в первой же партии, представляешь?..

Бумажные двери с треском разъехались в стороны, заглушая возмущения асигару: в проёме высилась фигура Ли Хона, растрёпанного и рассерженного. Он выглядел вполне сносно, лучше, чем Нагиль себе представлял, и, видимо, чувствовал себя в доме советника Южной Фракции как в собственном дворце, раз мог шипеть на охрану и гнать их прочь, перемежая ругань на китайском с ёнглинъ.