Солнце в огне

– Не убивай его сразу, договорились? – улыбнулся Ли Хон. Его улыбка повторяла ту, давнюю, которую принц оставил Нагилю перед тем, как уйти с Рэвоном в ночи, добровольно сдаваясь в плен.

– Ли Хон!

– Забери патриарха, – сказал он, меняя тон. Твёрдо, резко, не прося, а приказывая. – Забери и, духи тебе в помощь, Нагиль, не превращайся в чудовище. В конце концов, тебе ещё встречать нашу упрямую госпожу. Она вряд ли обрадуется, если вернётся к нам, чтобы наблюдать за твоими мучениями.

Стрела, пронзающая небо

11

Пусан, Южная Корея, середина осени 2024 года, год Деревянного Дракона

Чем больше времени Йонг проводила в зале тайцзи или на ипподроме верхом на лошади – её скакуна звали Мульгвисин, «морской демон», что послужило бесконечным поводом для шуток над имуги, – тем больше она понимала, что не сможет откатиться назад, к прежним настройкам, если у неё ничего не выйдет. Жить так, словно других вселенных не существует, понимать, что не сможет вернуться в не-Чосон. Она не сможет этого сделать… без последствий.

Она уже продумала план Б на тот случай, если им с имуги не удастся вовремя отыскать Глаз: Йонг уволится из института, попросит у родителей отпуск от всего на свете и уедет в какую-нибудь глушь. В Порён, где раньше жила бабушка. Снимет там маленький домик на свои сбережения, научится ловить рыбу, будет продавать её на рынке – или чем там занимаются в приморских небольших городах… Ей нужно будет время, чтобы пережить вторую потерю за год. Много времени.

«Ты уже думаеш-ш-шь о провале», – недовольно заметил имуги.

Йонг подняла голову над письменным столом, за которым корпела над научными работами по Чосону. Она скачала половину интернета, должно быть, и теперь штудировала всё, до чего могла дотянуться в конце дня. Лечебные травы, из которых можно сварить подобие болеутоляющего, заменители привычных Йонг бытовых вещей – зубной щётки, зубной пасты, мазей от ушибов и ожогов. Где искать женьшень, чем лечить насморк, какие грибы собирать для еды, а какие – для ядов.

Сейчас она по совету мамы читала книгу про гигиену в Чосоне и задавалась вопросом, где ей раздобыть точильные камни мелкой крошки, чтобы пилить ногти. О том, чтобы пользоваться чандо, маленькими кинжалами, которые женщины носили с норигэ[32], не могло быть и речи. Йонг представила, как этим кинжалом отрубает себе полпальца, и поморщилась.

«Заче-ем ты задаёш-ш-шься этими вопросами?» – стонал имуги.

– Зате-ем, – передразнила его Йонг, – что для меня это важные вопросы.

Ей уже хватило восхитительного путешествия от деревни призраков до Конджу, когда её чуть не вывернуло наизнанку от боли прямо на пыльной дороге, полной усталых воинов.

«Лучше бы потратила наш-ш-ше время на поис-с-ски», – проворчал имуги.

– Я почти нашла его, – Йонг закатила глаза. – Не мешай читать, отвлекаешь.

«Ты с-с-сама с-с-себя отвлекаеш-ш-шь».

Он был прав: сосредоточиться даже на важных сведениях о быте Чосона порой становилось невыносимой задачей для Йонг – она терзала себя сомнениями, что сможет вернуться и не умрёт в первую же секунду от шальной стрелы, например, и волновалась о родителях. Теперь она проводила с ними все выходные, игнорируя шипение имуги, выводила их в парки, кино, на простые прогулки по району. Если у Йонг всё получится, она больше никогда не увидит маму с папой. А они не увидят её.

И если Йонг готовилась к этой потере, то родители ничего не знали. Как они воспримут её исчезновение? Что будут думать? Умрут от горя?..

Желание Йонг вернуться в не-Чосон было эгоистичным, жестоким по отношению к родителям, и она даже не надеялась на их понимание. В последнее время они с мамой смотрели исторические дорамы по инициативе Йонг и много разговаривали про то, как жилось людям в Чосоне или Корё, что те переживали, как много страдали. Йонг спрашивала, пряча глаза, могла бы мама отпустить её в Чосон, если бы знала, что на той стороне Йонг ждал человек, который о ней позаботится. Мама считала вопросы шуткой, но отвечала (в это хотелось верить) серьёзно:

– В настоящем Чосоне не было таких героев, как в дорамах, Сон Йонг.

Не было, Йонг знала это наверняка. Но некоторые люди были на них похожи и стремились к тем же идеалам.

– Да, но если бы такие существовали…

Мама улыбалась.

– Ну, если бы это принесло тебе счастье. Кто я, чтобы запрещать тебе что-то делать?

Это было слабым одобрением, подобием одобрения, но Йонг хваталась за него, словно получала благословение для всех своих решений, и не смела просить о большем.

– Мам, – начала она однажды за семейным ужином, – я должна принять одно решение. Но оно… оно может огорчить тех, кто мне дорог.

Мама опустила ложку, папа отвлёкся от вечерних новостей. Оба посмотрели на неё с таким пониманием, будто знали, о чём идёт речь.

– Это хорошее решение? – спросила мама. Йонг пожала плечами.

– Для меня – да. Лучшее из всех, что я принимала в жизни.

– Тогда поступай, как велит сердце, – подключился папа. – Твоя жизнь – твои решения. Твой путь.