Солнце в огне

Несмотря на уговоры провести вечер с коллегами, Йонг с трудом могла сосредоточиться на еде. Они выпили, потом пошли в норэбан[36]. Начав с последних весёлых хитов, быстро свернули в сторону лирических песен, и Йонг пела про потерянную любовь, про мечты и цели так, будто от этого зависела её жизнь. К концу вечера она чувствовала себя уставшей, вымотанной долгой подготовкой к путешествию и бесконечно печальной.

Юна не смогла развеселить её даже на третьем раунде сульджари[37], и в машину Йонг сажали всю в слезах.

– Я отправляю с тобой Нагиля, – сказала Юна строго. Йонг попыталась сопротивляться, но та шикнула: – Да, и не спорь! На тебе лица нет!

Тэ Нагиль тоже изрядно выпил; они воспользовались услугой «трезвый водитель», который должен был доставить сперва Йонг до дома, а потом припарковать машину старшего помощника с ним самим на борту.

По дороге Тэ Нагиль почти не говорил, только протянул Йонг платок, чтобы она стёрла размазанный по щекам макияж. В конце концов, наплевав на прежние установки, Йонг заговорила сама:

– Знаете, старший помощник Тэ, я очень вам благодарна.

Тот покосился на неё полупьяным взглядом.

– За что?

– Вы добрый и понимающий, – медленно проговорила Йонг. – Вы поддерживали меня всё это время, хотя я огрызалась при каждом удобном случае. Может, вы и преследовали свои цели, но тогда я пользовалась вашей добротой. За это я прошу прощения.

Тэ Нагиль повернулся к Йонг всем телом, задевая коленом её бедро.

– Сон Йонг-щи, вам не за что извиняться.

Йонг вдруг вспыхнула.

– Говорите точь-в-точь как он. Это радует и злит одновременно.

– Как кто? – Губы Тэ Нагиля тронула слабая улыбка. – Тот парень, о котором вы мечтаете?

Йонг подумала, что он говорит про Ким Рэвона, и мотнула головой. Салон автомобиля поплыл перед глазами, облик Тэ Нагиля смазался и показался ей болезненно реальным воплощением капитана.

– Нет, этот отальбо… Извините, я не про Рэвона говорю.

– Я тоже, – легко согласился Тэ Нагиль. Йонг распахнула глаза от удивления, и старший помощник продолжил, слова складывались у него так легко, будто он жил с простым пониманием долгое-долгое время: – Вы про того Нагиля, из другого мира. Вы говорили о нём после операции. Мне лестно было думать, что я похож на парня вашей мечты, но вы так активно мне отказывали всё это время, что я понял: он мне только мешает.

Тэ Нагиль грустно хмыкнул. Йонг чувствовала, как ширится в груди сердце, заполняет собой всё тело до тошноты.

Вот же проклятье.

– Простите, – пролепетала она, глядя на свои руки. В блеске проносящихся мимо дорожных фонарей чудилось, что кожа ладоней и запястья покрываются чешуёй, но имуги, убаюканный соджу, макколи[38] и сомэк[39], смешанных в ужасающих пропорциях в её организме[40], молчал.

– Ничего, все нормально, – отмахнулся Тэ Нагиль. – Вы мне нравитесь, это правда, но ничего, что я не нравлюсь вам.

Йонг почти сказала, что он ей нравится, но вовремя прикусила язык. Ни к чему путать его ещё сильнее. При других обстоятельствах, в другой жизни, где её не уносило в не-Чосон, где она не встречала капитана Нагиля, этот Нагиль ей понравился бы ещё больше. И, возможно, у них бы даже всё получилось.

– Знаете, – горько усмехнулась Йонг, – если у меня ничего не выйдет и я останусь в нашем мире… Хотя не стоит об этом. Я эгоистично пытаюсь и птицу съесть, и яйца не разбить[41].

Тэ Нагиль тихо засмеялся.

– Что бы вы ни задумали, – сказал он, – у вас всё получится.

– Хотелось бы в это верить, – ответила Йонг и сама же себя поправила: – Нет, вы правы. Я должна в это верить.

«Просыпайс-с-ся, – шипел имуги прямо в ушах Йонг. – Очнис-с-сь, глупая девчонка!»

Йонг разлепила глаза и по неяркому свету в комнате поняла, что утро ещё не наступило. Она перевернулась на другой бок, попыталась задушить змея внутри себя.

– Замолчи, дай поспать! Ещё рано! – промычала она в подушку.

«Поздно! – взбесился имуги. – Поздно, ты опоздаеш-ш-шь!»

– Куда? У меня выходной.

Змей был так зол, что его силы хватило, чтобы выгнуть тело Йонг, и она ахнула, впервые ощущая такую мощь внутри себя. Он стал сильнее, и вряд ли поводом послужила вчерашняя выпивка.

«Я чувс-с-ствую! – шипел имуги, клокотала злость в Йонг. – Глаз откроетс-с-ся!»

– Да, – совсем проснувшись, Йонг села на футоне. – Через девять дней.

«Не-ет! – зашёлся в новом приступе имуги. – С-с-сегодня!»

– Что?!

Йонг вскочила на ноги, игнорируя лёгкое головокружение. Змей придавал ей сил, его гнев разгонял кровь по затёкшим рукам и ногам.

– Ты сказал, это случится позже! – закричала Йонг и запоздало охнула.

Родители уехали к родственникам в Сеул ещё пару дней назад, и дома никого не было, но Йонг от испуга забыла об этом. У неё должно было быть больше времени, у неё должны были быть вечера с мамой и папой, и прощальный ужин, и всё, на что она надеялась, пока откладывала долгий разговор с ними!

«Три звезды сошлис-с-сь в небе Чосона!» – прошипел имуги, в его тоне Йонг тоже услышала страх. Они не успеют. Не успеют, если Йонг будет медлить и сомневаться.