Солнцестояние, или Мало-Александрийская история

Людвиг уехал в Чикаго, а там уж точно осуществил всё свое «кое-что поважнее», о котором размышлял ещё в питейном заведении недалеко от Мариинского дворца в Петербурге и вспоминал в Малой Александрии. Сначала преобразовал Иллинойский технологический институт, где его идеи воплотились в новых корпусах, затем заслуженно получил прозвище «отца стеклянных небоскрёбов». Так, неосуществлённый берлинский небоскрёб сначала уземлился до почти плоского павильона в Барселоне, и здание получило немалую значимость в становлении мирового зодчества. Далее, в том же сплющенном состоянии вырос шириной в Иллинойском технологическом институте. И, наконец, взмыл снова ввысь многочисленным семейством в Чикаго, Нью-Йорке, Торонто. И всегда ему помнился давнишний вид: широкий залив на восточном тупике Средиземного моря с Малой Александрией, необычный дом у подножия светлого горного уступа, многократное отражение солнечных лучей в нём и на лице автора замечательного здания. Людвига тоже освещала улыбка от счастливых воспоминаний. «Помнить, помнить», – шептал он по-русски.

Германия наладила новую мощную экономику, благополучно прихватив себе остатки бывшей «лоскутной империи»: Чехословакию и Австрию. Неожиданно для соседей, в ней очутилось могущественное воинство, способное на большую захватническую войну. Блистательные модельеры Хьюго Фердинанд Боссович Блазе и просто Карл Дибич, создали для него лучшую в мире одежду. Ведя дьявольски дотошную политику соблазна в отношении соседей, Германия заключила с ними «пакты о ненападении». Кроме Польши. То ли она сама не поддалась на соблазн, то ли ей ничего не пообещали. Ожидался только повод начать войну, столь же красивую, что и форменное одеяние воинства. Тогда получится не только отыграться от предыдущего поражения, но и создать новую блистательную империю, охватывающую желательно всю Европу, на зависть американцам, страдающим собственной исключительностью. Поводом для начала войны может содеяться отменно надуманная провокация, основанная на том же машинном принципе. И таковой «кунштюк» удался. Адольф Шикльгрубер виртуозно сделал из Польши захватчика, дав немецкому народу повод вроде бы защититься от неё. Пакта о ненападении у них меж собой не существовало, потому начать полновесную войну ничего не мешало. За неделю вся Польша была поглощена. Германия и Россия снова очутились тесными соседями и тоже заключили пакт о ненападении. Тогда же страны Прибалтики начали заботиться о безопасности. Они решили хлопотать о вводе туда российских войск на всякий случай. Ведь у них тоже не состоялся пакт о ненападении с Германией. А тут хотя бы неясная, но гарантия, потому что есть пакт. Сталин понимал, что в том может утаиться некий подвох. Иные страны Запада сочтут ввод войск за оккупацию, и охотно пойдут на умышленное противостояние. Им только дай повод. Но и нельзя отказать бывшим соотечественникам. Он медлил.