Солнцеворот желаний

Я подоспела почти вовремя. Как чувствовала, что это не конец. Улий даже не успел понять, что происходит, как позади вместе с большой волной поднялось тусклое серебро, смешиваясь с крутой пеной, обрушиваясь на него и увлекая под воду. Миг – и дракон укусил упавшего юношу за шею, почти оторвав голову.

Серебристый дракон упал, а тело поверженного врага унесло озеро. Я зашла в воду, приближаясь к трепещущей Винелии, пытавшейся растормошить дракона, чтобы он сменил шкуру на кожу. Но Акрош был слишком изранен, и я чувствовала, что он находится на грани. Подойдя совсем близко, я обхватила девушку за плечи и с силой потянула на себя, вынуждая отступить, а сама опустилась рядом, по пояс погружаясь в воду. Набегавшие волны сильно мешали сконцентрироваться, так что я призвала ариус и, подняв многотонную тушу дракона, переместилась на берег, а уже там воздела над ним руки, запуская пористую сетку белого дыма внутрь его тела.

Теперь этот фокус давался совсем легко, и я безошибочно определила, что именно происходит внутри. Где разрезы, а где разрывы. Я направила тонкие серебристые нити к самым опасным ранениям и начала сплетать ткани и сращивать кости, ариусом замещая потерянные куски. Это почти ювелирная работа, но я чувствовала себя уверенной как никогда.

Мне и в голову не приходило, сколько света я выпускаю в этот момент. Я не догадывалась, что со стороны походила на белое видение, дарующее подлинное исцеление на глазах иностранных наблюдателей и послов, безутешной Винелии и королевской свиты, всего цвета аристократии и скрывающихся на других берегах шпионов. И, наконец, на глазах короля, который просто не мог оторваться от этого зрелища.

Когда я закончила, Акрош вздохнул всей грудью и легко сменил шкуру на тело. Теперь я видела последствия огненного удара Улия. Мой дар пока еще был недостаточно развит, чтобы исцеление стало подлинным, как у святой Клэрии. Я могла остановить воспаление, но восстановить зрение – нет. Глаза Акроша стали полностью белыми. Он ослеп.

* * *

Король намеревался сразу утащить меня с пляжа на допрос – настолько его поразили мои возросшие способности. Разумеется, я оттягивала этот момент как можно дольше, оставаясь при Акроше до прибытия королевского доктора и транспортировки его в больничное крыло, где выслушала неутешительный прогноз врача.

У драконов, когда они выпускают пламя, на глаза инстинктивно опускается тонкая огнеупорная пленка, так что огонь не касается белков. Когда Улий напал на Акроша, она попросту не успела опуститься. Первый маршал навсегда ослеп: белки были целиком выжжены, трансформация не смогла восстановить зрение, а у меня было недостаточно опыта для такой тонкой, почти невидимой работы.

Я знала, что Винелия, стоящая неподалеку, внимательно слушает слова доктора. Я видела, как побледнело ее лицо. Знала, что она – сплошной оголенный нерв. Остроту вины ничем не смыть, а значит, она будет страдать. Право, лучше бы король просто отпустил ее с матерью.

В глазах девушки была видна отчаянная надежда, что я смогу спасти его, но я не была так уверена. Мне нужно было поговорить с Кукулейко. С такими последствиями я прежде не сталкивалась.

Выйдя из больничного крыла, я намеревалась направиться в малую столовую и организовать себе что-то вроде ужина. Остальные аристократы сейчас веселились в бальном зале, и даже сюда доносилась громкая музыка. Помассировав кожу головы, чуть притушила головную боль. В последнее время она часто меня беспокоила, и я связывала это с возросшей нагрузкой на ариус. Слишком много я вкладывала в эту науку.

У меня кончалось время. Мне до смерти нужна была отсрочка, и наконец я получила послание с той стороны. Теперь было куда идти. И все благодаря Мале, которая придумала, как все организовать, чтобы даже под пристальным королевским надзором я могла получить немного свободы.

Мои мысли уплывали далеко-далеко вперед, а коридор казался бесконечным и пустым. Все придворные и слуги перебрались в противоположную часть дворца. У входа на королевскую половину встретилась только дворцовая стража да пара человек, спешащих по своим делам. Стало как-то тоскливо.

В приглушенном свете потолочных ламп все терялось в желтой дымке, чуть подсвеченной ударами молний за окном. Воистину, настоящий буремесяц! Я такого пиршества раскатистых громовых ударов, ураганных ветров, штормовых валов и торнадо не видела никогда. В городе повсюду заколотили окна, поставили баррикады, удерживая поднявшуюся воду, убрали вывески и запретили открытые мероприятия. В отличие от аристократии, бо́́льшая часть простого люда сидела по домам, ожидая декабря, а потом – и спокойного января.

Я так погрузилась в себя, что не увидела его, а, скорее, почувствовала рядом с собой. Он придержал меня, а потом мягко увел за собой в одну из пустых гостиных. Белые простыни на мебели, как привидения, всколыхнулись от сквозняка, когда открылась входная дверь. Он захлопнул ее за моей спиной, и комната погрузилась в полумрак, подсвеченный только разрядами молний.