Соло

– На всякий случай воды нагреем, – говорит она. Сама идёт выносить ведро и полоскать тряпку.

– Пат, – прошу мысленно источник. – Присмотри за Жанной.

– Конечно, – так же мысленно. – Пока спит.

Я приношу дров, растапливаю плиту на кухне. Возвращается Ба, долго моет руки с мылом. Потом уходит проверить котёнка.

– Выглядит плохо, – жалуется она, вернувшись. – Может, надо разбудить, чтобы поела и разделась? В одежде тяжело спать.

– Не надо, – мне не хочется мучать любимую. – Я пойду, к ней лягу, буду караулить, мало ли.

– Иди-иди, – отпускает меня Ба. – Я тоже прилягу, вот ещё дров подложу, да и…

Я возвращаюсь в нашу комнату и ложусь к Жанне за спину. Мне кажется, что дышит она хорошо, легко. Может, всё-таки просто устала и перегрелась? И утром мы проснёмся, и всё будет, как всегда. Но сон ко мне не идёт, я лежу и перебираю в голове всё, что за эти месяцы узнал о родах.

Я, конечно, буду с ней. Вдруг всё же смогу помочь, хоть чем-то. Пойду до конца, как говорится, отвечать так отвечать. Страшно, конечно, но надо. Не уверен, что смогу выдержать её боль и муки. Ничего нет хуже, чем страдания дорогого человека, и твоя неспособность их облегчить.

Жанна спала и почти не шевелилась. Я иногда прикладывал руку к животу, но, кажется, Алекс сладко спал вместе с мамой. Незадолго до рассвета она внезапно открыла глаза и повернула голову в мою сторону.

– Я думала, ты спишь, – сказала Жанна негромко. – А почему не спишь-то?

Голос у неё стал намного твёрже, понимаю с облегчением, сон пошёл ей на пользу.

– Не спится, – говорю. – Переживается.

Котёнок улыбнулась, мягко и ласково.

– Ты хоть ел? – спрашивает.

– Да мы забыли про ужин, так перепугались. А вот ты даже не обедала. Сейчас-то хоть проголодалась?

– Да не знаю, наверное, поела бы… – Жанна улыбается и озирается вокруг, будто её тут давно не было.

– Ну, пойдём тогда, совершим набег на кухню, – я встаю с неразобранной постели и протягиваю ей руки, помогаю подняться.

– Только сначала в туалет, – смущаясь, говорит котёнок. – И срочно. Ой!

И мы, стоя посреди нашей спальни, наблюдаем стремительно увеличивающуюся лужицу, расползающуюся вокруг босых ног Жанны. Я не знаю, что делать. Бежать за тряпкой?

– Сейчас уберём, – успокаиваю я растерянную и испуганную жену, не знающую, куда деть глаза от неловкости.

В коридоре сталкиваюсь с Ба – она выходит из комнаты в халате, но на лице ни следа сна. Тоже, значит, крутилась в постели, не отдохнула. А теперь услышала голоса и решила выйти, проверить.

– Что там у вас? – спрашивает приглушённым голосом.

– Да мы не дошли до туалета, я за ведром с тряпкой, – говорю скороговоркой, пытаюсь просочиться мимо неё.

– Макс, это воды, – говорит Ба теперь уже громко. – Создатель, во дураки-то, как дети малые. У Жанны отошли воды! Мы всё-таки рожаем. Ну, иди, ладно, тряпка всё равно нужна.

И Высшая завязала халат поясом и отправилась к Жанне. Я бегом выскочил на улицу, зачерпнул ведром воды из дождевой бочки, бросил в него тряпку и так же спешно вернулся обратно. К моему приходу Ба уже вытерла котёнку ноги полотенцем и обула её в тапки. Потом не спеша достала из шкафа большое чистое полотенце, длинную ночную сорочку и белую простынь.

– Мы пошли готовиться, – объявила она, подталкивая Жанну к выходу в коридор. – Оставь тут. Я позже уберу, время ещё будет. Принеси лучше в мою комнату воды, и горячей, и холодной. Помогу нашей девочке обмыться. Переодену. А, ещё надо табуретку с кухни принести.

Паника настолько овладела мной, что я с трудом понимаю, о чём она говорит.

– Макс! – Ба понимает, что со мной происходит, и пытается достучаться до моего сознания. – Быстрее! И перестань метаться, до самого момента ещё очень далеко.

Ба немного успокаивает меня, зато сильно пугает Жанну. У неё становится такое лицо… Боится, что будет долго мучиться. Как я слышал, это один из главных женских страхов перед родами. Но жена быстро берёт себя в руки и даже посылает мне робкую, странноватую улыбку. Ох…

Она может, значит, и я могу. Я, в отличие от неё, большой и сильный. Поэтому вот так – выкинь все дурацкие мысли из головы и делай, что сказано. Отношу в комнату Ба всё, что она просила – по ведру горячей и холодной воды, тазик из бани, табуретку. А в комнате Ба тем временем пугает Жанну большой зелёной клизмой. Это что, тоже надо?!

Но меня отсылают. Зрелище не для нежных и впечатлительных самцов, сказала Ба и велела приготовить завтрак. Вхожу в полутёмную кухню, падаю на стул. Состояние такое… смесь радостного возбуждения с первобытным всепоглощающим ужасом.

– Контролируй себя, Макс, – говорит негромко источник. – Ни одной лишней мысли или глупого желания, вроде «ускорить» или «прекратить страдания», «избавить от мучений» и «закончить это всё», понял? Не забывай об этом, думай и желай сегодня исключительно положительно и правильно, и всё будет хорошо.

– Спасибо, – говорю ему, а самому страшно до дури.

Чтобы сделать поесть? Ну, думаю, в таких экстренно-больничных условиях яйца вкрутую вполне подойдут, тем более, что Жанне нельзя теперь кушать, сказала Ба. Потому что вырвет. Как же жалко котёнка…