Соло

Она кладёт спящего Алекса, снова туго спелёнатого, на половину кровати к стенке, я ложусь с краю. Надо осторожнее, не раздавить мелкого во сне, думаю, и снова закрываю глаза. Но нарушенный сон не спешит возвращаться, да и бдительность – ибо «не раздави» – заставляет быть настороже, и через несколько минут я уже разглядываю в полумраке личико спящего сына. За неделю он немного округлился и стал больше похож на ребёнка, с чего только, непонятно. Три дня назад мы первый раз искупали Алекса, Ба сказала, пора смыть родовую грязь, и с тех пор на его головке красуется чёрный пушок, смешной такой, мягкий. Длинные ресницы, как у мамы, лежат на щёчках, а выражение мордахи скорбное какое-то. Строгое. Он на неё похож, наш сын. Не могу смотреть, глаза слезятся, и я осторожно встаю с кровати. Подкладываю вокруг него под матрас подушки, чтобы он не подкатился к краю и не упал на пол, и выхожу из комнаты. В принципе, Алекс ночью почти всегда спокойно спит, на удивление, так что я ничем не рискую. Странно только то, что спит он крепко, не плачет, но утром всегда оказывается распелёнат, со сложенными ручками под щёчкой. И никогда не бывает мокрым, не писается по ночам. А ведь ему неделя только, разве так бывает?

На кухне беру из шкафчика чашку, проверяю – как всегда, Ба оставила мне на плите горячий кофе. Наливаю, сажусь за стол, когда вдруг слышу странный сигнал. Оглядываюсь – это локер за стеклом буфета, над ним изображение двух маленьких белых крыльев со щитом в центре. Это герб, ну, а поскольку контакт в локере единственный, то делаю вывод, что герб Яннара.

– Тарда, – подтверждает мою догадку Пат.

А я боюсь разбудить сына, но ответить нужно. Выхожу на улицу, оставляю дверь открытой. Из-за жары окна во всём доме нараспашку, только в комнате, где находится Алекс, закрыты во избежание сквозняков. Так что я обязательно услышу, если ребёнок заплачет. Да я бы попросил Пата последить, но хочу, чтобы он присутствовал при разговоре с Яном.

Ставлю локер на сиденье детской качели, ещё одна преждевременная городская покупка, сажусь на крыльцо и принимаю вызов. Появляется изображение – Ян сидит, опустив голову. Потом поднимает лицо, смотрит на меня прямым, твёрдым, но пустым взглядом. Кладёт что-то в локер, жмёт отправку.

– Здравствуй, Яннар, – сдержанно говорю ему, прежде чем отосланное им возникает в локере с моей стороны. Даже не знаю, как, когда это получилось, что мы перешли на «ты».

– Здравствуй, Макс, – отвечает он почему-то по-нашему. Значит, дни у него снова перестали быть светлыми.

Локер чуть брякает, и в нём появляется посылка – оберег Ба. Даже говорить ничего не нужно.

– Он ушёл, – говорит Тарда бесцветно. А я думаю – не помогло, так же, как Жанне. Но Ян продолжает: – Он просто снял амулет, Макс… и его не стало…

Что?! Вот просто снял?

– Почему? – говорю почти шёпотом, не понимаю.

– Мы с Блатта-амом долго думали, как доложить Совету об исчезновении источника, – на лице у мэйнера блуждает выражение странноватой задумчивости с явным оттенком отчаяния. – Нашли в этом происшествии кучу многообещающих возможностей – ведь если творящий источник, привязанный к кораблю, может самовольно в любой момент его покинуть, значит, нельзя строить такие корабли. Без источника они не функционируют, как задумано, слишком громоздкие для обычной синей воды, не хватает мощности. И от этого отпадает надобность вывозить источники с Патриума, ведь сфера их применения для существ, не обладающих творящей силой, весьма узка… Но Единый Совет не принял во внимание наши доводы, и высочайшим Указом «Магнум II» велено укомплектовать другим «усиленным источником энергии» в самые короткие сроки…

Ян прервался, откинулся на спинку кресла, изучая настойчивым взглядом моё лицо. Сегодня он находится в кабинете, тёмном и мрачном. Как он с ума не сойдёт, проводя столько времени в таком унылом месте?

– «Магнум II» был экспериментальным образцом, ты знал? Старик не говорил с тобой об этом? – поинтересовался он. Я отрицательно кручу головой. Блядь, да у меня просто нет слов на это дерьмо, которое зовётся «жизнь»… – И перенёс и привязал источник Соуло на «Магнум II» именно Блатта-ам, больше ни у кого не получилось. Перерыл все архивы Первых и открыл древний способ привязки с помощью кондага, который является проводником творящей силы. Ну, и когда Совет принял своё решение, Блатта-ам принял своё…

– Мне жаль, – искренне сожалея, говорю я. Наше положение, и так нелёгкое, стало ещё более сложным.

– Выглядишь… неважно, – констатировал Тарда очевидную реальность. – Что-то случилось?

– У меня родился сын, – начинаю я, но продолжать абсолютно не хочется. Не хочется рассказывать о Жанне, как будто если не говорить об этом, то ничего и не было. А ещё я не хочу, не могу принимать соболезнования. Ни от кого.

– Поздравляю, – на лице мэйнера мелькает выражение неподдельного удивления, быстро сменяющееся напряжённым вниманием. Он снова долго изучает моё лицо, но молчит. Не спрашивает, он понимает, что это единственное радостное событие того дня, а после произошло нечто, не подходящее для обсуждения.