Соло для оркестра

Девушка отвела глаза и покраснела. Она знала, что надо бы что-нибудь сказать, но голова ее была совершенно пуста. Но мужчина не ждал от нее слов, он был поглощен собой.

— Факт то, что Даенка ни из чего не делает трагедии; ну как, сказала она, погулял дома? Хочешь кофе или ты еще не обедал? Я сбросил пеленки, сел в кресло, а там, я не заметил, была резиновая овечка, и она запищала, тут Даенка стала хохотать, и так хохотала — прямо ржала. Меня это задело, я не переношу, когда люди смеются в серьезную, можно сказать почти роковую минуту. Я спросил ее, действительно ли малютка Дашенка мой ребенок, и был готов ко всему, даже к пощечине, но Даенка принялась считать на пальцах. Считает, думает и вдруг как фыркнет: так, значит, получилось, если это серьезно не от тебя, так это просто обалдеть. Она повалилась на спину и все хохотала, вот, мол, значит, получилось. Эта вульгарность, эта безответственность… Разрушить семью — это для нее просто обалдеть. Разумеется, я встал и ушел.

Мужчина был раздосадован, его жесты стали размашистыми, девушка отставила в сторону его рюмку, уголки ее губ подрагивали. Незнакомец, изливавший перед ней неизвестно почему душу, чем-то, может быть очками и высоким лбом, напомнил ей учителя математики, которого она смертельно ненавидела. Порою ей даже казалось, что это он сидит против нее и вместо логарифмов распространяется о своих Атенках и Даенках.

Ей было очень смешно, но она подавила улыбку, боясь все испортить.

— Все-таки все женщины очень разные, — заметила она наконец, видя, что мужчина молчит и, прикрыв глаза, потягивает вино.

— Да, вы правы, в самый трудный момент я встретил Каенку, она явилась как подарок судьбы во тьме кромешной. Я бы ее и не заметил, но она прогуливала кошку в кожаной сбруе, это было удивительно. Каенка вообще оригинальное создание — она, скорее, художественная натура, абсолютно современный тип, одевается изобретательно, никаких готовых вещей, а ноги у нее длинные, стройные, невероятные ноги. Если бы у Атенки при ее фигуре были ноги Каенки, она бы и сегодня сделала карьеру даже на Западе. У Каенки меня очаровала главным образом атмосфера; она умеет создать необычную среду обитания, впервые в жизни я понял, что действительно живу в двадцатом столетии. Сидишь развалясь в ламинатовом кресле, откроешь бар — там зажигается лампочка и в зеркале отражаются разноцветные бутылки благородных форм, нальешь себе «уиски энд соудэ», закуришь «кэмел» и любуешься старинной прялкой, от которой исходит тишина и покой наших бабушек. Под прялкой сидит кошка и глядит на тебя внимательно синими, почти человеческими глазами.

Девушка запрятала поглубже под столик свои коротенькие пухлые ножки и вдруг отчетливо осознала, что умирает с голоду. Незаметно взглянула на часы; через час кончаются уроки, с которых она сбежала. Дневной винный бар был невелик и просматривался насквозь, и ей стало страшно, что кто-нибудь войдет и узнает ее.

Ее игривое настроение сменилось странной печалью; рассказ о первых двух женщинах показался ей смешным, упоминание о Каенке задело и ранило ее, она почувствовала себя ничтожной, безобразной и неинтересной.

Она обеими руками нажимала на желудок, но не смогла подавить его настойчивый голос, переменила положение тела и отвернула пунцовое лицо.

— Вы не хотите поесть?

Он кликнул официанта и стал совещаться с ней над меню, она глядела на цены (в кармане у нее едва ли набралось бы три кроны мелочью) и стеснялась, мотала головой и пожимала плечами, не подозревая, что ее смущение приятно мужчине, оно возвращает ему утраченное равновесие. Наконец он заказал еду сам.

— Видите ли, деточка, жизнь очень сложная штука, эта кошка, из-за которой мы познакомились, стала причиной целого ряда неприятностей. Дело в том, что у нее врожденная аллергия на босые ноги, особенно ее раздражают большие пальцы; она может сидеть с закрытыми глазами или даже спать, свернувшись калачиком, но каким-то неисповедимым (слово вышло из его уст покореженным и помятым) образом она засекает босые ноги и впивается в них в моменты… простите, я забыл, что вы так невероятно молоды. Каенка со свойственным ей цинизмом посоветовала мне не снимать носки, но, видите ли, нагая женщина в чулках усиливает эротическое впечатление, тогда как голый мужчина в носочках просто смешон.

Девушка прыснула, она не могла удержаться, и смех пошел из нее и ртом, и носом, из глаз полились слезы, она стала искать носовой платок в портфеле, где как попало были напиханы учебники и тетради, грязные и ободранные.

Мужчине было противно глядеть, как она утирает глаза и нос скомканной тряпочкой, по-видимому, она считала неприличным высморкаться и только по-детски шмыгала носом. Но ее жалкий вид был трогателен, как вид желторотого птенца, мужчина вдруг припомнил, как Гёте где-то поцеловал девочку, у которой была сыпь, и произнес бессмертное изречение, что, мол, юность всегда прекрасна.