Сомнамбулы: Как Европа пришла к войне в 1914 году

Нараставшая тем летом напряженность – истощение финансовых и оборонных возможностей Сербии после двух тяжелых войн, угроза военного путча на недавно присоединенных территориях, неспособность предотвратить заговор против влиятельной и мстительной соседней державы – должна была казаться Николе Пашичу невыносимой. Однако человек, которому пришлось управлять таким сложным и нестабильным государственным образованием в условиях кризиса, вызванного событиями 28 июня 1914 года, сам являлся продуктом этой политической системы. Пашич был лидером чрезвычайно скрытным и осторожным до нерешительности: эти характеристики он приобрел за долгие годы участия в сербской политической жизни. Они позволили ему свыше трех десятилетий выживать в замкнутом, мелком, но бурном море белградской политики. Однако эти качества были совершенно не теми, которые требовались в кризис, охвативший Сербию после того, как в Сараеве террористы исполнили свою зловещую миссию.

2. Империя без качеств, присущих империи

Конфликт и равновесие

ТРАЕКТОРИЮ развития империи Габсбургов в течение последних пятидесяти лет её существования определили две военные катастрофы. В 1859 году в битве при Сольферино французские и пьемонтские войска одержали победу над австрийской армией численностью в 100 000 человек, сделав возможным образование единого национального государства Италия. В 1866 году в сражении при Кёниггрэце прусские войска разгромили австрийскую армию численностью в 240 000 человек, вышвырнув империю Габсбургов из зарождавшегося национального государства Германия. Совокупное воздействие этих потрясений изменило течение внутренней жизни австрийских провинций.

Потрясенная военным разгромом, Австрия трансформировалась из унитарной неоабсолютистской монархии в двуединую Австро-Венгерскую империю. Согласно историческому «Компромиссу», заключенному в 1867 году, власть в империи поделили две главенствующие нации: на западе – немцы, на востоке – мадьяры. Так возникло уникальное государство, напоминавшее яйцо с двумя желтками, где в полупрозрачной скорлупе империи Габсбургов совместно существовали Венгерское королевство – Транслейтания – и собрание австрийских земель, часто называемое Цислейтания (то есть «земли по ту и по эту сторону реки Лайты»). Обе части империи располагали собственными парламентами, но не формировали единого правительства и не имели общего премьер-министра. В сферу ответственности «имперских министров», подотчетных непосредственно императору, входили лишь вопросы внешней и военной политики, а также аспекты финансовой политики, связанные с обороной. Вопросы, представляющие интерес для империи в целом, не могли обсуждаться на общей парламентской сессии, поскольку это означало бы, что Королевство Венгрия является элементом более крупного имперского образования. Вместо этого происходил обмен мнениями между «делегациями», группами по 30 депутатов от каждого парламента, собиравшимися попеременно то в Вене, то в Будапеште.

С самого начала дуалистический компромисс имел много противников, и со временем критиков только прибавилось. На взгляд убежденных мадьярских националистов, Компромисс означал продажу национальных интересов, лишавшую венгров законного государственного суверенитета. Некоторые утверждали, что Австрия продолжает эксплуатировать Венгрию в качестве своей аграрной колонии. Особые споры вызывало нежелание Вены отказаться уступить контроль над общими вооруженными силами и согласиться на создание отдельной и равноправной венгерской армии – в 1905 году конституционный кризис вокруг этого вопроса парализовал политическую жизнь империи[199]. С другой стороны, австрийские немцы полагали, что венгры паразитируют за счет более развитой австрийской экономики – и обязаны вносить больший вклад в финансирование общеимперских расходов. Конфликт в этой системе был запрограммирован изначально, так как Компромисс требовал, чтобы каждые 10 лет имперские «половины» пересматривали условия таможенного союза, согласно которым между ними распределялись доходы и налоги. С каждым таким пересмотром условий таможенного союза претензии венгров становились все радикальнее[200]. В то же время Компромисс почти ничего не предлагал политическим элитам других национальных меньшинств, которые фактически были отданы под опеку двум «титульным нациям» – немцам и мадьярам. Первый же назначенный после заключения Компромисса премьер-министр Венгрии Дьюла Андраши выразил именно этот аспект договоренностей, заметив австрийскому коллеге: «Вы будете присматривать за своими славянами, а мы присмотрим за нашими»[201]. Последние десятилетия до начала мировой войны были отмечены нарастанием борьбы за национальные права в империи, где одних только официально признанных национальностей имелось более десяти: немцы, венгры, чехи, словаки, словенцы, хорваты, сербы, румыны, русины, поляки и итальянцы.