Сомнамбулы: Как Европа пришла к войне в 1914 году

Бисмарк добился в этом больших успехов. Он снизил риск конфликта с Британией, держась подальше от гонки за колониальными завоеваниями в Африке и Тихом океане. Он сохранял видимость сознательного равнодушия к балканским делам, заявив в своей знаменитой речи перед рейхстагом в декабре 1876 года, что балканский вопрос не стоит «здоровых костей одного померанского мушкетера»[364]. Когда война России с Османской империей в 1877–1878 годах спровоцировала крупный международный кризис, Бисмарк использовал Берлинский конгресс, чтобы убедить великие державы в том, что Германия способна действовать как бескорыстный страж континентального мира. Своим посредничеством в конфликте по послевоенному территориальному урегулированию, не добиваясь какой-либо прямой награды для Германии, канцлер стремился продемонстрировать, что европейский мир и германская безопасность на самом деле являются одним и тем же[365]. В 1887 году, в период расцвета Бисмарковской системы союзов, Германия была связана соглашениями того или иного рода практически со всеми континентальными державами. Тройственный союз с Австрией и Италией и Договор перестраховки с Россией гарантировали, что Франция останется исключенной из них и не сможет создать антигерманскую коалицию. Средиземноморские соглашения между Великобританией, Италией и Австрией, заключенные при посредничестве Бисмарка, косвенно (через Тройственный союз) даже связывали Берлин с Лондоном.

Однако были пределы того, чего могла достичь бисмарковская дипломатия, особенно в отношении России, чьи балканские обязательства было трудно учесть в хрупкой ткани Союза трех императоров. Яркий тому пример – болгарский кризис середины 1880-х годов. В 1885 году болгарское ирредентистское движение захватило контроль над соседней, находящейся под властью Османской империи, Восточной Румелией и объявило о создании Великой Болгарии[366]. Российское правительство выступало против аннексии, потому что болгары оказывались опасно близко к Босфору и Константинополю, стратегически чувствительным для России. Британское же правительство, раздраженное недавними провокациями России в Средней Азии, напротив, приказало своим консулам признать новый болгарский режим. Затем король Сербии Милан смешал карты, напав на Болгарию в ноябре 1885 года. Сербы были отброшены, Болгария начала наступление, и Австрии пришлось вмешаться, чтобы помешать им оккупировать Белград. В последовавшем за этим компромиссном мире русским удалось заблокировать прямое признание Великой Болгарии, но они были вынуждены согласиться с формой личного союза между северной и южной (османской) частями страны. Дальнейшие попытки российского вмешательства, включая похищение, запугивание и насильственное отречение болгарского князя, не смогли подчинить политику болгарского правительства Санкт-Петербургу. Весной 1887 года казалось вполне возможным, что русские могут вторгнуться в Болгарию и установить там марионеточное правительство – шаг, которому Австро-Венгрия и Великобритания были вынуждены воспротивиться. Русские в конечном итоге решили отказаться от неисчислимых рисков войны ради Болгарии, но волна сильных антигерманских настроений захлестнула российскую прессу и общественность, поскольку панславянская пресса теперь рассматривала Германию как стража балканских интересов Австрии и главное препятствие для осуществления Россией опеки над балканскими славянами.

Во всем этом был урок для Берлина. Балканская проблема никуда не делась. Болгарский кризис на мгновение высветил огромную опасность, скрытую в нестабильности этого региона, а именно риски того, что действия малозначительного мелкого государства могут однажды вовлечь две великие державы в череду событий, которые приведут к войне между ними. Чем можно было ответить на этот вызов? Ответ Бисмарка очередной раз лежал в политике поиска хороших отношений с Россией, чтобы тем самым приглушать конфликты интересов, держать Санкт-Петербург подальше от Парижа и оказывать сдерживающее влияние на Балканах. Канцлер наладил отношения с Российской империей, заключив Договор перестраховки 1887 года с умеренным и прогерманским министром иностранных дел России Николаем Гирсом. По условиям этого соглашения Берлин обещал содействовать достижению целей России относительно черноморских проливов и оставаться нейтральным в случае войны между Россией и третьей державой, за исключением, конечно, неспровоцированного нападения России на Австро-Венгрию, в таком случае Германия будет соблюдать свои договорные обязательства в рамках Двойственного союза, оказывая помощь двуединой монархии.