Сон Смерти (ЛП)

Я стиснула зубы от подозрений, которые беспокоили меня с тех пор, как я встретила её. Был ли убийца размытым в моих глазах, потому что я ещё не познакомила Софи с Дафни? Было ли это самосбывающееся пророчество — я только что создала будущее, которое я предвидела? Высказывание Софи достаточно понятно, как гипотетическое; но сверхъестественные существа, подобные нам, должны быть более осторожны с нашими словами. В конце концов, я буквально человек, который должен будет принять такое решение. Если я ничего не сделаю, то они умрут.

И я снова буду нести частично ответственность.

Даже если они жестоки, я не хочу выносить приговор. Я не думаю, что это моё право, Оракул или нет.

— Даже если это правда, я не могу этого допустить, — кратко говорю я.

Несколько секунд она молчала, губы поджаты, прежде чем её лицо расслабилось.

— Ты права, извини. Я бы не сказала этого. Я не должна была это говорить.

— Всё в порядке.

И это сразу же становится правдой. Потому что она видит. Она понимает. Мне даже не пришлось объяснять, что у меня в голове. Независимо от того, как всё это кончится, я обожаю — просто обожаю, иметь сверхъестественного друга.

— Что нам делать? — спрашиваю я.

— Я не знаю.

Моё сердце падает с почти слышимым ударом. Я не понимала, что так сильно опиралась на надежду, что Софи знает, что делать. Это её специальность.

— Я думаю... Я думаю, что, может быть, нам нужно позвонить кому-то — анонимно — и сообщить о жестоком обращении, — неуверенно сказала Софи. — Например, люди, защищающие детей. Если кто-то официально появится и найдёт две странные комнаты, как ты сказала, и ничего больше, им придётся заглянуть в них, верно? Может быть, они даже заберут Дафну, пока они проверят ситуацию, и тогда её не будет рядом, когда придёт убийца. Если придёт убийца, — она быстро исправилась.

— Но Дафни там нет, — прошептала я. — Это то, что я видела вчера вечером. Что, если кто-то заберет её и...и ... Возможные варианты пробиваются мне в голову, и у меня нет возможности разобраться в их вероятности. Обезумевшие от того, что их дочь похитили, Уэлши забывают запереть входную дверь? Или кто-то из службы защиты детей берёт правосудие в свои руки? Страх, что моё вмешательство может катализатором этого будущего, почти парализует. — Что, если это наша вина?

Софи посылает мне нечитаемый взгляд, прежде чем сказать, наконец:

— Шарлотта, мы можем делать только самое лучшее, что можем, с тем, что знаем.

Конечно, она права. Звенит звонок, и все в холле начинают двигаться к своим классам

— Я думаю, мы ничего не можем сделать прямо сейчас.

— Нет, но даже если бы было время, мы должны точно определить, что мы ... ну, один из нас, скажем так, — серьёзно говорит Софи. — Мы должны предоставить им всю самую важную информацию, но не останемся на телефоне достаточно долго, чтобы они могли отследить нас. Поверь мне, это не то, что ты захочешь сделать под влиянием момента.

Я смущаюсь, прежде чем спрашиваю:

— Ты говоришь, учитывая опыт или смотришь много сериалов про полицейских?

— Опыт, к сожалению, — сухо говорит Софи. — Наводки для полицейских после прыжков во времени назад, довольно надёжно и проверено временем.

— Кажется надёжно, — соглашаюсь я.

— И помни, у нас есть время. Ты знаешь наверняка, что убийство происходит ночью — ну, непосредственно после полуночи, в предрассветные часы, верно?

— Да.

Одна из немногих вещей, о которых я знала с самого начала, от серого утреннего света, просачивающегося сквозь окна спальни, освещая кровавые трупы.

— Таким образом, разница в пару часов ничего не изменит.

— Ты права. Я просто...— Я сжимаю кулаки. — Я хочу что-то сделать

— Что ж, — сказала Софи с печальным смехом, — если тебе станет лучше, я ненавижу быть такой бесполезной всё время.

— Бесполезной? Ты шутишь, что ли? Я была бы без тебя потерянной.

— Ценю это, спасибо за то, что ты говоришь, что это не то же самое. Я хочу ... Я хотела бы, чтобы спасение этой последней девушки не так сильно измотало меня. Я никогда не пожалею об этом, никогда. Я просто хочу, если бы я правильно себя вела в первые семь... чёрт, это не важно.

— Как много времени это займёт? Чтобы ты восстановилась? — спрашиваю я, а затем быстро вздыхаю, когда глаза Софи темнеют. Но она не сердится — по крайней мере, не на меня.

— Я думаю, это зависит от того, что ты подразумеваешь под восстановлением. Сейчас я в сознании и функционирую. Раньше, я едва дышала сама, и не могла встать с постели в течение недели. Всё было настолько плохо, как никогда прежде. Маму я потрясла очень хорошо. — Пальцы она снова крути своё тонкое запястье. — Это было, сколько, где-то месяц назад?

— Ух!

Я не могу представить себе, чтобы каждый раз, когда у меня есть видение, я теряла бы столько энергии. Или, может быть, лучшее сравнение — каждый раз, когда я пересматриваю видение, чтобы что-то изменить.