Сон Смерти (ЛП)

Мой желудок сжимается и поворачивается, и я едва добираюсь до края поляны, и меня так тошнит, что наверное мое физическое тело сейчас тоже рвет на рулевое колесо в маминой машине.

Я была слепой? Глупой? Отчасти одновременно?

Что подумает разумный человек, если он попадёт на место преступления и найдёт кого-то, сжимающего кровавое оружие убийства? Дважды, из-за моих сверхъестественных преимуществ. Дважды!

И я отбросила его, потому что я уже ошиблась в отношении Софи, и десятилетняя девочка не могла убить двух спящих взрослых, вырвавшись из запертой двери спальни. Они бы услышали её. Они бы её остановили.

И она сказала мне, что была счастлива.

Но когда я смотрела на все возможные варианты будущего в моём куполе, единственная ситуация, которая последовательно заканчивалась смертью обоих родителей, была когда убийца сначала выводил из строя отца. Миссис Уэлш была не очень крупной. Маленькой и хрупкой— бывшая чирлидерша. Не совсем необоснованно, что Дафни могла одолеть сонную миссис Уэлш, но только если её гораздо более крупный отец уже был мёртв. И если они пили спиртное или принимали снотворные, или просто это был действительно очень утомительный день... ... тогда что?

Тогда, может быть, десятилетняя девочка могла вырваться из своей комнаты и убить двух спящих взрослых.

— Я закончила! — кричу я на небо, надеясь, что это снова сработает, как в видении, которое я видел с Софи.

Мне нужно вернуться к Сиерре.

Я должна разобраться в этом.

И, честно говоря, я хочу посмотреть, есть ли у Дафни синяки под всей этой кровью. Я так сильно хочу, чтобы её толкнули к краю недобросовестные родители. Я хочу, чтобы эти смерти были оправданы. Чтобы Дафни не была виновной.

Чтобы моё вмешательство было оправданным.

К моему огорчению, видение задерживается дольше, показывая мне ничего, кроме тёмного леса, в котором вселенная планировала мою смерть. Но, в конце концов, с порывом цвета, я вернулся в своё физическое состояние — в моей машине — мои пальцы так крепко сжимали руль, что я больше не могла их чувствовать. Я, кажется, не пострадала — я пошевелила пальцами о палец, чувствуя свои конечности.

Я в порядке.

Я в порядке.

Но у меня всё ещё есть ошибки которые надо исправить.

Машина заведена, но когда я пытаюсь перейти в реверс, двигатель не работает. Я дергаюсь, проклинаю и бью по коробке передач кулаками, но ничего не меняет тот факт, что, если я пойду куда-нибудь сегодня вечером, это не будет на этой машине.

Дверь со стороны водителя застряла в снежном сугробе, поэтому, убив двигатель, я должна перебраться на сторону пассажира и выбраться оттуда. Я нажимаю кнопку на моих ключах, которые запирают автомобиль, но я знаю, что как только придёт полицейский и увидит кровь на пассажирском сиденье, это не будет иметь значения; они, вероятно, просто разобьют окна.

Я так влипла.

Я плотно натягиваю свою джинсовую куртку вокруг себя, её однослойную скудную защиту от ледяного холода суровых февральских ночей Оклахомы. Трудно даже взглянуть на одежду, которую я ношу, не видя, как она запятнана моей собственной кровью. Когда я бегу к дому, я напоминаю себе о других видениях, которые у были меня, что я смогла изменить — одина версия меня, убивающая одноклассника. Это не должно быть концом. Я взяла на себя ответственность за свой собственный выбор, и настало время доказать это.

Но сначала я должна вернуться к Сиерре и сказать ей, о том что я узнала.

Когда я спотыкаюсь на ледяном тротуаре, я понимаю, что я никогда не спрашивала Дафни, что случилось. Оба раза я нашла её в этом сарае, она не говорила, и я не хотела больше травмировать её, заставляя занова переживать этот опыт. Я предположила, что она как-то вышла из своей комнаты и нашла своих родителей мёртвыми. И кровь — что я думаю? Что она нашла своих родителей, схватила нож и извалялась в лужах крови? Думаю, я предположила, что она... попыталась разбудить их. Может быть, обняла их или что-то в этом роде.

Я даже не спросил ее, видел ли она убийцу. Каким детективом я оказываюсь.

Они называли Дафни "трудным ребенком". Сказали, что она обучается на дому и необщительна. Я была настолько сосредоточена на её спасении, что я предположила, что это просто ещё один способ скрыть плохое обращение. Что, если это было потому, что с Дафни было не просто сложно? Могла ли она быть на самом деле больной? Мне не терпится перейти к такому выводу, но я почти уверена, что у меня было видение, что она убивает меня ножом. Какая причина может толкнуть жертву насилия на то, чтобы убить меня?

Я клянусь себе, что никогда не буду вмешиваться в обстоятельства, которые я не совсем понимаю — что я не буду делать никаких предположений о том, что лучше для других людей — что я найду способ...для...

Одна вещь за раз.

Я должен добраться к Дафни.

К Сиерре.

Я спешу по ступенькам на ослабленных ногах, подскользнувшись один раз на льду, но поправляю себя, хватаясь за перила. Я стараюсь не шуметь, но поспешность важнее, чем хитрость, и я рванула по коридору и ворвалась в комнату Сиерры.

Пусто.

Куда они делись?