Сонный сад

Когда девочка оказалась так близко к незнакомке, что могла коснуться ее руки, земляные тотемы, все это время казавшиеся далекими и недосягаемыми, стали стремительно приближаться.

Странник, эй, странник, эй, песнь твоя.

Разреши, странник, мне петь для тебя.

Голос Ткача не узнать было невозможно! Прямо сейчас он был здесь, снова! Может быть, теперь все сложится совсем иначе?

Может быть, он просто отведет Элли к Лембиту и ей не придется узнавать все больше и больше отвратительных фактов и чувствовать разочарование, чувствовать эту боль?

– Ткач! – закричала Элли. – Иди сюда, я здесь! И тут еще кто-то!

Слышу, странник, я тебя и пою

О потери всех, кого люблю.

Если Ткач и был где-то поблизости, то он предпочитал оставаться невидимым. Элли оглянулась в поисках источника звука. Незнакомка сделала все то же самое.

– Вы его знаете? – вдруг догадалась девочка. – Вы его тоже ище…

Но не успела Эльга договорить, как девушка заметила что-то вдалеке и громко ужаснулась.

– ЭЛИАС! – надрывно позвала она. – ЭЛИАС, НЕТ!

Сердце Элли ушло в пятки. Да, она уже знала, что… Но…

– ЭЛИАС! – продолжала звать девушка.

Эльга повернулась в ту сторону, куда так яростно вглядывалась незнакомка, и сделала несколько шагов вперед.

Среди деревьев скрывался мужской силуэт, который стремительно шагал во тьму.

Когда девушка закричала еще раз, он обернулся.

Это был он. Это был папа.

Темные кудри выглядели ухоженно, а лицо не пестрело красно-белыми пятнами. На нем не было шляпы, дурацкого старого сюртука и клоунских ботинок.

Это был Элиас Грэм, которого Элли никогда не видела и никогда не знала.

Элиас Грэм, ушедший однажды и навсегда.

С трудом осознавая происходящее, девочка обернулась на незнакомку и всмотрелась в ее черты. Родные глаза еще не были подернуты тоской и печалью. Высокий лоб еще не покрылся глубокими морщинами. А губы были приоткрыты и дрожали, а не сжимались в тонкую полоску.

– Мама… – только и смогла прошептать ошарашенная Элли.

Лаура плакала навзрыд и заламывала свои руки. Она не отводила своих глаз от мужа, не желая мириться с тем, что больше его не увидит.

– Мы могли попытаться… – шептала она. – Я виновата… Мы могли попытаться…

Папа не слышал ее и улыбался. Он смотрел на маму без капли страха, прощаясь с ней, но не навсегда.

Еще спустя мгновение, он перевел взгляд на Элли.

Так, словно мог видеть ее.

Папа прокричал:

– Эльга! Эльга сделает это!

И исчез.

* * *

Элли села на кровати, очнувшись от ужасно тяжелого сна. Пространство вокруг наполнял странный, смутно знакомый запах, но спросонья определить его природу было трудно.

Не понимая, где находится, девочка завертелась на постели и почувствовала, как бумага сминается под ней.

Рисунки Лембита!