Сонный сад

Ткач… Увидит ли Элли его снова? Столкнется ли с ним в Низовье, когда будет проходить со своим референтом все испытания, о которых Тууни говорил вчера в кошмаре? И будет ли ее сопровождающий хоть чуть-чуть похож на него?

Элли почувствовала, что в глазах защипало. Руки, чертящие крест сквозь толстый слой коры, задвигались быстрее.

Они с Ткачом были знакомы совсем недолго. Сколько дней он посещал ее? Кажется, три? А может быть, пять? Но за это время девочка успела к нему привязаться так, словно знала этого странного нечеловека слишком давно.

Будто всегда ждала, что он к ней придет. Знала, что он появится.

Кап. Кап. Кап.

Элли расплакалась, сама того не заметив. Горячие слезы стекали по щекам и падали на серую ткань осеннего пальто, оставляя кривые мокрые точки. Лембит, узнал ли ты этого человека, когда убедил его тебя увести? Догадывался ли ты о том, что это Элиас Грэм, твой папа?

Грусть перерастала в злость. Элли давила на ножницы все сильнее и сильнее. Каждый день она просыпалась с мыслью о том, что сама прогнала Ткача и теперь об этом жалела. Каждый день она ждала, что он не поступит с ней так же, как с мамой, и обязательно вернется.

Но день заканчивался и наступал новый. Ночь сменялась днем, отвратительное, страшное мероприятие, которое должно было состояться по всем традициям, несмотря на отсутствие тела умершего, приближалось и приближалось.

Но Ткач не возвращался.

Элли обманула маму, сказав, что может ей что-либо показать после похорон. В ритуалы, Низовье и пограничную сделку Лаура не верила. А потому покажи ей Эльга даже открытый портал, в котором бы виднелось загробное царство, ничего бы не произошло. Ничто бы не убедило маму в том, что Элли уходит для того, чтобы исправить положение, а не потому что заразилась несуществующей болезнью от бабушки и сошла с ума.

До последнего девочка надеялась на то, что Ткач появится завтра. Захочет прийти на этот дурацкий праздник смерти и посмеяться всем, кто рыдает над пустым гробом, в лицо. И в момент, когда Ткач вдоволь навеселится и, может быть, даже ляжет на этот дурацкий ящик забавы ради, Элли попросит его посмотреть маме в глаза.

И тогда она сразу все поймет и отпустит Элли в Низовье без лишних вопросов.

Но что, если этого не произойдет?

Будет ли Элли искать шанс улизнуть, пока гроб опускают в землю?

Будет ли она подговаривать Марка соврать ее маме?

Сможет ли она попрощаться с Лаурой, сказав, что уходит на час, а сама – уйти на непонятный, но точно долгий срок?

И главное – примет ли ее мама обратно?

Утерев слезы рукавом, Элли зажмурилась и громко проговорила:

– Ты сказал, что иногда нужно просто попросить, и прямо сейчас, в эту секунду я прошу! Прошу, чтобы ты пришел и поговорил со мной! Сделал так, чтобы мне стало легче! Чтобы завтра все получилось так, как должно, и никто не смог мне помешать начертить этот крест! Появись, Ткач! Появись сейчас же!

Эльга открыла глаза и посмотрела по сторонам. Она вернулась обратно к клумбам, обошла виллу вокруг, вгляделась вдаль, в ту сторону, где скрывалась злосчастная опушка.

Но Ткач не появился.

Остаток дня Элли провела без пользы.

Глава 20 Похороны

– Давай! Поднимай!

История повторялась. Уже хорошо знакомая Элли бригада рабочих, состоящая на этот раз всего из двух человек – хриплого-высокого и Гнома-Вонючки, – выносили пустой гроб на своих плечах.

Количество собравшихся на вилле Имедема гостей поражало. Люди начинали толпиться в гостиной и заканчивали стоять стройным ручейком у самого выхода на улицу. Все они были одеты в черное. Бабушки, женщины, дети сжимали в руках салфетки, платки и цветы. Унылые букеты сродни тем, что Элли давали с собой в школу.

Серафима и Лаура стояли там, где предыдущие пару дней деревянный ящик заменял обеденный стол. Элли же прижималась к двери в свою комнату.

Черно-фиолетовое платье – один из любимых нарядов девочки, который она и выбрала для похорон, – привлекало лишнее внимание. Как и черемыши в волосах, которые Элли решила нацепить в последний момент. Когда люди начали собираться для того, чтобы пронаблюдать за выносом пустого ящика, понеслись шепотки:

«А еще более помпезно нельзя? Бедная Лаура».

«Бедная Серафима! Она тянет этих двоих. Ни одной, ни другой ничего не надо».

«Сына не нашли, а она его хоронит… Такое только в кошмаре приснится. Пустой гроб».

Девочка наблюдала за гостями мрачного праздника со сдержанной насмешкой. Если им так не нравилось торжество смерти, то зачем они вообще пришли?

А маме и бабушке, в общем-то, было все равно, как Элли была одета.

– Ярковато, – только и сказала мама с утра, одеваясь сама. – Может, что-то почернее?

– Нет, – уверенно заявила Элли. – Лембит бы не хотел, чтобы я горевала. Ему это платье нравилось.

– Ну, если так, – пожала плечами Лаура. – Покажись еще бабушке, мало ли что.