Сонный сад

– Твой огонь любви к Богу еще не зажжен, – проговорил иса Сергий, качая головой. – Сегодня твой первый шаг к принятию.

«Или к отравлению…» – мысленно вздохнула Эльга.

– Скажите, иса Сергий, – тихо проговорила девочка. – Что происходит с теми, кто попадает не наверх, а оказывается под нами?

– Тому, для кого закрыт путь в Царствие Небесное… – ответил священник, – веками мучаться в Аду, лицезрея все те деяния, что он сотворил в своем мирском обличии. И каяться, каяться неустанно.

– Ну а если это ребенок? Предположим, что он оказался внизу случайно. За что ему каяться?

– Всем есть за что. Дитя может каяться за родителей, за предков своих.

– Это же ерунда! – запротестовала девочка. – Как может ребенок каяться за то, что совершили взрослые? А если это было, когда он еще не родился?

Девочка снова услышала шиканье в свой адрес.

– Тебе нужно посещать храм Божий, Эльга, – только и ответил иса Сергий. – Тогда ты поймешь.

Нет уж! Времени на то, чтобы посещать еще одно существо в мантии и с посохом, у Элли уже не было.

* * *

– Боже духов и всякой плоти, смерть поправший и диавола упразднивший, и жизнь миру Твоему даровавший! Сам, Господи, упокой душу усопшего раба Твоего Лембита в месте светлом, в месте блаженном, в месте отрадном, откуда отошли мука, скорбь и стенание…

Священник махал лампадой над пустым гробом и двигался по кругу.

Мама заставила Элли стоять прямо рядом с деревянным ящиком, ближе всех.

От запаха из синего стакана с крышкой мутило.

– Всякое согрешение, соделанное им словом, или делом, или помышлением, как благой и человеколюбивый Бог, прости. Ибо нет человека, который жил бы и не согрешил, ибо только Ты один без греха, правда Твоя – правда навек и слово Твое – истина.

Эльга не выдержала и закатила глаза. Слушать завывания Сергия, пытаясь вникнуть в слова, скопом произнесенные на одной ноте, было невыносимо.

От скуки девочка принялась оглядываться, но позади нее стояла сплошь черная, горько рыдающая толпа. Ни слезы не проронила только бабушка. Ревела навзрыд даже мама.

Вот бы Ткач прямо сейчас оказался здесь!

Она бы точно перестала плакать.

К началу отпевания ноябрьское небо разъяснилось. Белоснежные облака разрезали синеву и плыли куда-то по своим делам. Ни тучки не намекало на мрачность происходящего и это было забавно.

Разве не Бог там, наверху, отвечал за вот это все?

Священник все пел и пел, а толпа позади девочки редко, но метко восклицала: «Аминь!» и плакала. Людей становилось все больше и больше. Казалось, что кто-то намеренно приехал сразу к кладбищу, не считая нужным тащиться к Грэмам домой. Вскоре Элли разглядела только что подошедших Ратасов, сопровождающих Эйнике. А затем и Марка Клавана с его мамой.

Элли улыбнулась и помахала Марку, но тот лишь опустил голову, а кто-то позади больно дернул ее за плечо.

– Стой и думай, в чем ты виновата перед братом! – заскрежетал злобный женский голос за спиной. – Улыбается она у гроба, бесстыдница.

Элли резко обернулась и прошипела:

– А вам-то что?

На нее смотрело несколько разных женщин возраста бабушки. Но никто из них не продолжил говорить.

– Стойте и сами думайте, ясно вам? – буркнула девочка себе под нос и повернулась обратно. – Злобные старухи.

– …Господня земля и исполнение ея, вселенная и вси живущии на ней.

Иса Сергий открыл крышку лампады и начал лить масло на землю.

– Ты окропишь меня иссопом – и буду очищен; омоешь меня – и сделаюсь белее снега я. Аминь.

– Аминь! – хором произнесла толпа.

– За сим подойдите же и скажите слова прощания, – сказал иса Сергий.

Бабушка и мама подошли к гробу и положили на него свои руки.

А в следующую секунду посмотрели на Эльгу.

Не до конца понимая, для чего требуется трогать деревянный ящик, девочка подошла.

Серафима склонилась к внучке и шепотом поговорила:

– Обычно принято держать покойника за ноги. Для того, чтобы он не посещал тебя во сне. Для того, чтобы принять факт смерти. Но в нашем случае руки нужно положить на крышку.

– И зачем? – скривилась девочка. – Пусть приходит во сне, я не против. Быстрее его найду. Да и вообще я уже поверила в его смерть. И совсем не так.

– Эльга, положи руки на крышку гроба, – бабушка начинала злиться и шипела девочке на ухо. – Прямо сейчас.

– Я не буду, – твердо ответила Элли. – Это бред.

Запястью левой руки резко стало очень больно. Серафима впилась в него пальцами и насильно положила ладонь девочки поверх деревянной крышки.

Но Элли попыталась выдернуть руку и это стало роковой ошибкой.

Она вырвалась и налетела на гроб, сотрясая его всем своим телом.

Крышка деревянного ящика уехала вниз.

Все собравшиеся громко ахнули, а кто-то даже схватился за голову. Теперь поднялся не шепот, а настоящий шум:

«Какое богохульство!»

«Кошмарная девчонка…»

«Устроила цирк!»

Часто дыша, Элли держалась за изголовье деревянного ящика не в силах оторвать взгляда от того, что скрывалось в гробу.

«Откроем крышку гроба, Элли Грэм?»