Сопротивление и покорность

Знай, что последние ночи были тяжелыми, осо­бенно на 30 января. Утром ко мне явились пере­жившие бомбежку, чтобы найти какое-то утеше­ние. Но думаю, что я плохой утешитель. Выслу­шивать я еще могу, но сказать что-нибудь почти выше моих сил. Хотя, может быть, уже то, что о каких-то вещах спрашиваю, о других — нет, является своего рода указанием на суть дела. Кро­ме того, мне кажется более важным, если та или иная беда действительно переживается, без всяко­го замазывания и ретуши. Вот только в отноше­нии известных фальшивых интерпретаций беды у меня нет снисхождения, поскольку они тоже стремятся утешать, будучи на самом деле ложны­ми утешениями. Так я и оставляю беду без всякой интерпретации и думаю, что это вполне ответ­ственное начало, дальше которого я редко-редко когда продвигаюсь. Временами мне кажется, что настоящее утешение должно обрушиваться с та­кой же неожиданностью, как и горе. Но признаю, что это может быть только уловка.

Для меня всегда было загадочным (как во мне самом, так и в других), как легко забываются впе­чатления от ночных налетов. Проходит ведь толь­ко пара минут, а почти все из того, о чем думал, как ветром сдуло. Лютеру, для того чтобы вся его жизнь на долгие годы пошла по новому руслу, достаточно было удара молнии. Где же эта «па­мять» сегодня? Не является ли утрата этой «мо­ральной памяти» (отвратное слово!) причиной разрушения всех связей, любви, брака, дружбы, верности? Нет никакого удержа, ничто не прочно. Все эфемерно, мимолетно. А такие ценности, как справедливость, истина, красота, вообще все ве­ликие достояния, нуждаются во времени, постоян­стве, «памяти», в противном случае они выро­ждаются. Кто не настроен отвечать за прошлое и формировать будущее, тот «забывчив», и я не знаю, как ухватить подобного человека, поста­вить его перед необходимостью задуматься. Ведь любое слово, пусть оно в этот момент и произво­дит впечатление, все равно забывается. Что тут делать? — вот величайшая проблема христианско­го пастырского служения.

Мне пришлось по душе твое недавнее выраже­ние: люди настолько скоры и настолько «бесстыд­ны дома». Я стащу его у тебя, чтобы использо­вать и оценить...

Наблюдал ли ты тоже, что необразованные люди с трудом принимают решения, исходя из су­ти дела, что решающими всегда оказываются слу­чайные, второстепенные обстоятельства? Я счи­таю это характерной особенностью. Разделению делового и приватного мышления нужно еще только учиться. Кстати, многие так и не выучи­ваются.

2.2.44 

Это правда, что ты находишься к северу от Ри­ма? ... Надеюсь, что тебе удастся еще раз повидать город; наверное, испытываешь танталовы муки — быть у ворот и не иметь возможности войти. Есть, правда, слабое утешение, что ты ведь уже как-то раз повидал его...

Сколько времени мне придется еще развле­каться в этом доме, столь же непонятно, как и 8 недель тому назад. Я стараюсь максимально ис­пользовать каждый день, чтобы как можно дальше продвинуться в работе и чтении; ведь совершенно неясно, что ждет впереди. К сожалению, достава- ние книг — единственная область, где не все идет гладко. Поэтому планы несколько путаются. Честно говоря, мне хотелось бы как можно осно­вательнее изучить немецкую литературу XIX ве­ка. Для этого мне теперь не хватает прежде всего приличного знания Дильтея. Но его книг наверня­ка не достать. А еще я воспринимаю как мучи­тельный, уже невосполнимый пробел мое полное неведение в естественно-научной области.