Сопротивление и покорность

...Ну и день же это будет, обменяться опы­том и знаниями за целый долгий год; для меня, во всяком случае, ожидание этого дня связано с вели­чайшими надеждами на ближайшее время. С то­бой, вероятно, будет в свое время то же самое, и ты едва сможешь представить себе, что одна­жды все это сбудется; просто не верится, что стену препятствий, отделяющих человека от исполне­ния этих желаний, когда-нибудь можно будет про­бить— но то, «что откладывается, тем слаще...», и я должен заметить, что в этом новом месяце я живу большими надеждами, и думаю, что ты то­же. Я еще раз беру разбег, чтобы как можно ин­тенсивнее использовать оставшееся время. Возмо­жно, что и у тебя там будут впечатления, важные для твоей жизни. Каждодневная угроза жизни, угроза, которую в настоящий момент испыты­вают почти все, оказывает своеобразное влияние, обостряя восприятие момента, жадное использо­вание времени. Иногда я думаю, что живу так долго, как будто мне еще предстоит добиться ка­кой-то по-настоящему великой цели...

9.3.44 

Сегодня я... снова услышал о тебе, во всяком слу­чае, что дела твои идут сносно; хотя это и немно- г о, ибо мы хотели бы от жизни чего-то большего, чем просто «сносности», все-таки какое-то успо­коение приносит взгляд на нашу нынешнюю си­туацию как на status intermedius; знать бы только, как долго продлится эта «чистилищная ситуа­ция»! Лично мне дали возможность строить ка­кие-то планы на май! Не постыдные ли это прово­лочки? Зепп¹⁹ , со свойственной ему энергией и упрямым выражением лица отбарабанив свой срок, снова дома.

Я еще не ответил тебе по поводу твоей идеи: Микеланджело — Буркхардт — hilaritas. С одной стороны, мне это близко, во всяком случае, что касается тезисов Буркхардта... С другой же, hilari­tas нельзя понимать лишь как классическую ра­достную беззаботность (Рафаэль, Моцарт); ведь и Вальтеру фон дер Фогельвейде, Бамбергскому всаднику, Лютеру, Лессингу, Рубенсу, Гуго Воль­фу, Карлу Барту — вот лишь несколько имен на­удачу— всем им присуща доля hilaritas, которую я мог бы охарактеризовать как уверенность в соб­ственном деле, как смелость, вызов, брошенный миру и вульгарному мнению, как твердое созна­ние полезности своего труда для мира, пусть ему это и не нравится, как бодрую уверенность в себе. Согласен, что Микеланджело или тот же Рем­брандт, а позднее Кьеркегор и Ницше принадле­жат совсем к другой линии, чем названные первы­ми. В их трудах несколько меньше отстраненно­сти от себя самого, меньше юмора. И все-таки я бы отнес к некоторым из них понятие hilaritas в описанном смысле, как необходимый атрибут гения. Здесь кроется (возможно, сознательная) ограниченность Буркхардта.