Сопротивляющийся вампир

— Моя мать хотела, чтобы я стала сешатом, то есть писцом, — объяснила она с гримасой. — Но я была очарована запахами, тем как их смешивание могло создать совершенно другой аромат и так далее, — она улыбнулась и добавила. — Оказывается, я была очень хороша в этом. Богатые приезжали издалека, чтобы купить мои ароматы. Я неплохо зарабатывала, у меня был большой дом, слуги и все такое прочее, и мне не нужно было иметь рядом мужчину. Это была хорошая жизнь, — сказала она с улыбкой, которая быстро увяла. Вздохнув, она добавила. — Но пришли римляне и все испортили. Эти проклятые идиоты вторглись повсюду и принесли с собой свои более архаичные законы. Женщины не были равны в римском обществе, — она нахмурилась, и улыбка снова заиграла на ее губах. — Я не могла вести бизнес под их руководством, но я могла сражаться. Я стала женщиной-гладиатором. Они называли нас амазонками.

— После древнегреческих амазонок, я полагаю?

— Римляне были столь же лишены воображения, сколь и ума, — сухо заметила Дрина.

Харпер усмехнулся ее ехидным словам, и она улыбнулась.

— Я недолго была гладиатором. Просто это было не очень сложно. Смертные гладиаторы были медленнее и слабее, мне было легко их победить. Это было похоже на обман. Я старалась избегать драк «насмерть». Это было бы все равно, что зарезать овцу, — сказала она с отвращением.

Харпер понимающе кивнул, и они оба замолчали и откинулись на спинки стульев, когда вернулся официант с бутылкой вина, заказанной Харпером. Человек открыл и налил небольшое количество в стакан Харпера для него, чтобы он попробовал, и, когда он кивнул в знак утверждения, быстро заполнил оба стакана. Он заверил их, что еду сейчас принесут, и ускользнул.

— Значит, избивать смертных гладиаторов было неинтересно, и ты отказалась от этого, чтобы стать… Он выгнул бровь. — Наложницей, не так ли?

Дрина усмехнулась, увидев выражение его лица. — Ну, не совсем так. Прошло некоторое время. — Она сделала паузу, чтобы сделать глоток вина, улыбнулась, когда мягкий вкус заполнил ее рот, а затем проглотила и сказала: — Оглядываясь назад, я думаю, что образ наложницы был моей бунтарской сценой. Я вела себя слишком хорошо и жила со своей семьей, а до этого играла роль послушной дочери. Но это было очень трудно. После того, как я вкусила свободу, жила и управляла своей собственной жизнью, внезапно стать зависимым ребенком было очень неприятно. — Она раздраженно вздохнула при этом воспоминании.

— Ага, — понимающе кивнул Харпер. — Да, полагаю, что это так.

— Возможно, если бы я сразу начала жить в таком обществе и не вкусила свободы, я бы справилась с этим лучше, — задумчиво сказала Дрина. — Но это не так, и я не люблю, когда мной правит мужчина. По крайней мере, если командует Стефано.

— Твой отец? — спросил Харпер.

— Нет, мой старший брат. Он был назван в честь нашего отца. Наши родители умерли, когда римляне впервые вторглись, и Стефано стал «главой семьи». Она поморщилась. — Мы с ним как масло и вода. Или были. Впрочем, теперь мы хорошо ладим. Она улыбнулась. — Но, боже, с ним случился припадок из-за этой истории с наложницей. Он даже позвонил дяде Люциану, чтобы разобраться со мной.

Брови Харпера поползли вверх. — Я удивлен, что Люциан потрудился вмешаться.

— Ну, дело не только в наложнице. К тому времени мне исполнилось пару столетий, и, полагаю, мое положение наложницы не беспокоило бы его, если бы я не переступила черту. Она замялась, а потом вздохнула и сказала: — Ты, наверное, тоже испытал что, через некоторое время смертные приедаются как любовники и партнеры.

Он торжественно кивнул. — Легко читать и контролировать, трудно не поддаться искушению, сделать это.

— Да, конечно… Дрина поморщилась. — Боюсь, что, будучи наложницей, я играла роль кукловода со своим возлюбленным и управляла страной через него. По крайней мере, до тех пор, пока дядя Люциан не пронюхал об этом и не устроил мне взбучку.

Харпер засмеялся, а потом спросил: — Кто он?

Дрина покачала головой. Было слишком стыдно признаться. Она чуть было не подняла гражданский бунт своей возней, вот почему вмешался ее дядя. — Возможно, когда-нибудь я тебе расскажу, но не сегодня.

— Хм, ловлю тебя на слове, — заверил ее Харпер.

Дрина пожала плечами.

— Значит, следующей была герцогиня? — спросил он.

— Да, это было позже. Я была должным образом наказана после дела с наложницей. Достаточно, чтобы снова вести себя прилично. В то время мы переехали в Испанию, и испанцы были не лучше римлян, когда дело касалось места женщины в обществе. Но, в конце концов, мне надоело, что Стефано снова мной командует. А потом я встретила очень красивого и обаятельного герцога, который совершенно сбил меня с ног.

— У тебя была спутник жизни? — удивленно спросил Харпер.

Дрина покачала головой. — Нет. Но, в отличие от большинства людей, его мысли были столь же прекрасны и очаровательны, как и его слова. Он был честным человеком.

— Редкость, — торжественно пробормотал Харпер.