Сорок одна хлопушка

– Откуда у меня аванс? – жалостно пролепетал Четыре Больших. – Как только затраты на строительство будут подсчитаны, я заплачу рабочим. А сам всё равно что божество денег: через мои руки эти деньги только проходят, и ни фэня в них не остаётся. Сначала дайте немного денег, иначе и работы не будет.

– Некрасиво ты себя ведёшь, парень, – сказала мать и направилась в восточную пристройку. Четыре Больших хвостиком поплёлся за ней.

Отец с безучастным выражением лица сидел за одним из столов, на котором лежала большая бухгалтерская книга, сброшюрованная из листов сюаньчэнской бумаги,[73] рядом стояла латунная тушечница, на её крышку опиралась кисть. То и дело кто-то входил и подносил кто сколько денег и стопку или две жёлтой бумаги.[74] Получив деньги и бумагу, отец делал пометку в книге. За отцом стоял невысокий столик, рядом на корточках примостился Сяо Хань из станции по контролю мясопродуктов, который шаблоном с вырезанным на нём изображением медной монеты с квадратным отверстием колотил по жёлтой бумаге, оставляя на ней отпечаток монеты. Это и были ритуальные деньги, которые можно сжигать. Кое-кто приносил ритуальные деньги, сделанные из бумаги в форме банкнот, пачка за пачкой, с напечатанными на них словами «Банк Преисподней» и вымышленным портретом владыки загробного мира. Номиналы этих денег очень большие, в основном по сто миллионов. Вытащив одну с номиналом в миллиард, Сяо Хань с горестным вздохом произнёс:

– Вот печатают же деньги с таким большим номиналом, разве их разменяешь в инфляцию?

Старик Ма Куй из деревни, который принёс две кипы жёлтой бумаги и сто юаней денег, покачал головой:

– Эти штуки не годятся, деньгами в загробном мире могут стать лишь те, что выдавлены на жёлтой бумаге и сожжены.

– А ты откуда знаешь, что не годятся? – спросил Сяо Хань. – Был там и сам видел?

– Моя старуха сон рассказала: говорит, такие деньги, когда туда попадают, считаются фальшивыми, – сказал Ма Куй и продолжал, пнув их ногой: – Вам нужно сказать президенту Ланю, что эти штуки надо собрать и выбросить, иначе прибудешь туда с полными карманами – так полиция и арестует как фальшивомонетчика.

– Там разве есть полиция? – удивился Сяо Хань.

– А как же! Что здесь есть, то и там имеется, – уверенно заявил Ма Куй.

– Здесь есть мясокомбинат, а там есть? Здесь есть ты, там тоже, что ли?

– Хорош, парень, со мной препираться, не веришь – сходи посмотри, – сказал Ма Куй.

– Мне сходить – раз плюнуть, – хмыкнул Сяо Хань, – да вот смогу ли вернуться? Ты, старик, на смерть меня посылаешь!

Войдя в зал, мать кивнула Ма Кую и язвительно бросила Сяо Ханю:

– Хочешь отправиться туда на повышение, чтобы стать старшим карантинным инспектором Ханем? – И не дожидаясь его ответа, взяла телефонную трубку: – Финансовый отдел? Сяо Ци, это Ян Юйчжэнь, через какое-то время у вас будет Четыре Больших, выдайте ему авансом пять тысяч юаней, да, и не забудьте получить расписку с отпечатком пальца.

– Управляющая Ян, дали бы тысяч десять, разве пяти хватит? – нахально заныл Четыре Больших.

– Тебе, Четыре Больших, дай палец, ты и руку откусишь! – задыхаясь от возмущения, выпалила мать.

– Какое там руку откусишь! Пяти тысяч правда недостаточно, – сказал Четыре Больших, доставая блокнот. – Смотрите: кирпича нужно три тысячи штук, извести две тысячи, пиломатериалов пять тысяч…

– Пять тысяч, и всё, – сказала мать.

Четыре Больших опустился задом на порожек:

– Так у меня никаких работ не выйдет…

– Сам владыка Ло-ван испугается, встретив такого пса паршивого.

Мать взяла трубку:

– Ладно, дайте ему восемь тысяч.

– Управляющая Ян, считать вы просто горазды, – сказал Четыре Больших. – Ну а для круглого счёта? К тому же это деньги не вашей семьи.

– Как раз потому, что деньги не моей семьи, дать десять тысяч и не могу, – сказала мать.

– Выбрав вас, Лао Лань не прогадал, – сказал Четыре Больших.

– Катись отсюда! – сказала мать. – Надоел, сил нет.

Четыре Больших поднялся с порожка и отвесил матери поклон:

– Вы, управляющая Ян, ближе мне отца с матерью!

– Деньги тебе ближе отца с матерью, – сказала мать. – Можешь халтурить и воровать материалы на строительстве дорог и возведении домов, но если будешь заниматься этим при устройстве могилы, тебя ждёт возмездие, Четыре Больших!

– Не волнуйтесь, управляющая Ян, – изворотливо ввернул Четыре Больших. – Непременно постараюсь тратить меньше денег и больше делать работы, даже делать дело, не тратя денег, и возведу могилу, какой и атомная бомба не страшна.

– Из собачьей пасти бивни не появятся! – потеряв терпение, бросила мать. – Ты ведь ещё денег не получил. – Она положила руку на телефон. – Неужто твой заяц прежде телефонной связи поспевает?

– Чтоб я сдох, мой рот повонючее нужника. – Четыре Больших делано разогнал, как веером, вонь изо рта. – Управляющая Ян, тётушка Лань… Нет, что я говорю – тётушка Ло, любезная тётушка, я же сзади газы вашего коня разгоняю.[75] Ниже меня никого и нет, но усердно…

– Катись отсюда! – Мать схватила пачку «адских» денег и запустила в него.

Разлетевшись в воздухе, банкноты медленно опустились на пол.