Сорвавшийся союз. Берлин и Варшава против СССР. 1934–1939

Что было в реальности? Уже на третий день войны маршал Рыдз-Смиглы исходил из того, что единственный способ ведения боевых действий польскими вооруженными силами — это отход от западных границ к берегам Вислы, о чем он откровенно сказал своим специальным посланцам дивизионным генералам М. Норвид-Нойгебауэру и С. Бурхард-Букацкому, направляемым в Лондон и Париж: «Фронт везде прорван, остается только отступление к Висле». При этом главком не скрывал, отмечает польский историк Винценты Ивановский, что уже сомневается, удастся ли успешно отвести польские воинские соединения, потому и добавил: «Если оно еще будет возможно». В польском генералитете в первую же неделю немецкого наступления, еще до так называемого «удара в спину», началось нечто трудно вообразимое для нормально организованной армии. Командующий группой — войск «Пруссия» генерал Стефан Домб-Бернацкий, увидев, что ситуация на фронте для подчиненных ему формирований и соединений складывается не лучшим образом, переоделся в цивильный костюм и покинул не только поле сражения, но и страну, отправившись через Венгрию в Великобританию. Командующий армией «Лодзь» генерал Юлиуш Руммель на шестой день войны после бомбардировки немецкой авиацией района расположения его штаба, не передав никому из заместителей своих обязанностей, поспешно убыл в Варшаву, где еще через три недели вместе с генералом Тадеушем Кутшебой подписал капитуляцию гарнизона, оборонявшего польскую столицу. Генерал Казимеж Фабрыцы, получивший 12 сентября приказ принять командование армией «Малопольша», тоже предпочел сесть в автомобиль и податься в Румынию. Все они пережили войну и ушли в мир иной в довольно почтенном возрасте. Оставил вверенную eму пехотную дивизию и генерал Владислав Боньча-Уздовский. Полковник Эдвард Доян-Сурувка сделал такое вместе с начальником штаба своей дивизии полковником Мечиславом Пенчковским и начальником связи майором Стефаном Прокопом — втроем они подались в ту же Румынию. Командовавший кавалерийской бригадой генерал Владислав Андерс сначала не стал выполнять приказ о прикрытии фланга одной из атакованных гитлеровцами пехотных дивизий, затем отказался занять оборону на окраине Кампиносской пущи в крупном сражении, которое у военных историков получило название «Битва над Бзурой». Мотивировал он свое решение тем, что бригада на тех позициях может понести большие людские потери, потому распорядился разделиться на несколько групп и пробиваться к границам Венгрии. Около города Самбор на Львовщине группа кавалеристов, в которой находился сам Андерс, наткнулась на бандеровцев, генерал был дважды ранен в начавшейся перестрелке, оказался в госпитале, а затем в советском плену.

Верховный главнокомандующий маршал Рыдз-Смиглы оставил столицу Речи Посполитой 6 сентября и по прибытии со своим штабом в Брест приказал не развертывать на боевое дежурство радиостанцию, чтобы ее не засекли немецкие пеленгаторы, после чего могли прилететь бомбардировщики люфтваффе. Некоторые польские публикаторы твердят, что ее и невозможно было развернуть, так как соответствующие коды радисты забыли взять в ходе поспешного отъезда из Варшавы. Дариуш Балишевский с горечью констатировал, что «в реальности польское государство и правительство уже не существовали», так как в нем, «начиная с 6 сентября… никто не управлял и не отдавал приказов». О том, где находится президент страны Игнацы Мосьцицки, покинувший Варшаву и переехавший сначала в деревню Блота около столицы еще 1 сентября, затем в принадлежавшее члену польского сената Янушу Радзивиллу имение Олыка на Волыни, а заодно и премьер-министр и генерал Фелициан Славой-Складковский, главком маршал Эдвард Рыдз-Смиглы, начальник Генштаба Войска Польского генерал Вацлав Стахевич, не знал даже Стефан Стажиньский — президент Варшавы, в которой в те дни стали поговаривать о создании другого правительства для компенсации фактической «пропажи» официального, однако отказались от такого замысла, чтобы еще больше не запутывать политическую и настроенческую ситуацию.