Сорвавшийся союз. Берлин и Варшава против СССР. 1934–1939

Как вскоре стало ясным для всей Европы, удар по Польше Гитлер отложил всего на четверо суток. Он случился не 26 августа, как ранее планировалось, а 1 сентября 1939 года. Спустя еще два дня — 3 сентября — войну Германии объявили Великобритания и Франция, что опять же воодушевило поляков. «Kurjer Warszawski», еще выходивший дважды в день, сообщал из Парижа, что и в французской столице «объявление Францией и Англией войны Германии встречено с величайшим энтузиазмом. Во всем городе прошли спонтанные манифестации его жителей, сопровождаемые неумолкаемыми возгласами в честь союзников — Англии и Польши». Толпы парижан собирались перед дворцом президента республики, французского Министерства иностранных дел, британским и польским посольствами, уведомляла газета. Все парижские издания «подчеркивают то большое и святое дело, которым является свобода человека и справедливость, в защиту которого встала непобедимая коалиция Франции, Англии и Польши». Пресса Парижа «твердит, что Гитлер своим решением подписал смертный приговор германскому народу». Никто не сомневается, что «война, навязанная миру Гитлером, должна завершиться победой справедливости, это значит победой армий союзников». Польское телеграфное агентство сообщало также, что французская печать «полна признания и удивления героической позицией Польши». Газета «Figaro» утверждала, что «нападение на Польшу мы восприняли так, словно совершен наезд на наши собственные границы».

После оглашения французского правительственного коммюнике о начале военных действий с Германией «Kurjer Warszawski» 4 сентября 1939 года вновь известил своих соотечественников, что «весь Париж вышел на уличные манифестации», в ходе которых его жители «выражают глубокую приязнь и восхищение армией и гражданском польским обществом, при этом все выражают глубокое убеждение, что скоро наступит момент, с которого начнется сокрушение совместного врага». Огромные толпы, специально отметил в своем сообщении собственный корреспондент газеты во французской столице, присутствовали при «возложении послом Лукасевичем венка на могиле Неизвестного солдата», а парижская пресса подчеркивает также, что французская общественность «должна на века хранить большую благодарность героическому польскому народу, который уже столько дней сам на сам удерживает многократно сильнейшую тевтонскую навалу». Одновременно газеты «высказывают мнение, что в ближайшие дни начнутся совместные операции французской и английской армий, которые в быстром темпе изменят стратегическую ситуацию на польском фронте».

Из Лондона сразу же после подписания договора о помощи Польше «Kurjer Warszawski» тоже информировал своих читателей, что из «английской прессы бьет решительное желание окончательно расправиться с гитлеризмом». Цитировалось утверждение газеты «Times», что «германский диктатор сам подписал себе приговор, не оставив Великобритании и Франции иного выбора, кроме войны», в результате которой «национал-социализм должен быть навсегда убран из европейских отношений». Ежедневник «Daily Mail» в свою очередь утверждал, что Англия решительно намерена уничтожить варварский строй и банду «гангстеров», приведших к катастрофе. «Daily Herald» писала, что «будем сражаться за то, чтобы наши дети не столкнулись с тиранией, которая хуже смерти».

Продолжали поднимать настроения в Речи Посполитой и поступавшие из Берлина сообщения польских журналистов под очень красноречивыми заголовками. Одно из них, опубликованное в Варшаве в тот самый день — 4 сентября, — называлось «Угнетенность в Берлине» и начиналось со слов, что «удрученные настроения, которые доминировали в Берлине еще перед вспышкой войны, еще больше возросли после начала военных действий». После объявления Германии войны со стороны Англии и Франции «никто здесь не верит в собственную победу», массу населения интересует «прежде всего возможность покупки продуктов питания и предметов первой необходимости». В торговых точках «не хватает мяса, масла, даже давно уже разбавляемого водой молока». И уж вовсе нет смысла говорить «о приобретении обуви, белья», без специальной карточки «невозможно найти даже носовой платок». Часть магазинов закрыта. Такси почти не ходят. Берлинцы с трудом выдерживают столь нервирующие ограничения, потому «порядок поддерживается только при помощи внутренних войск, агентов гестапо и СА драконовскими мерами». Публикация под заголовком «Тяжелая хозяйственная ситуация в Берлине» уведомляла поляков, что глава совета обороны Рейха Герман Геринг даже «издал распоряжения, свидетельствующие о плачевном состоянии, в котором находится империя с точки зрения экономики». Они касаются новых налогов, суровых наказаний тем, кто что-то портит или укрывает сырье. Население уже «на четвертый день войны с трудом справляется с продовольственными потребностями». Еще одна информация из Берлина ставила в известность, что «в Берлине начинается новая волна инфляции», а «банк Рейха приступил к выпуску банкнот, так называемых рентных марок», которые будут иметь хождение лишь на внутреннем рынке.