Соседи и родня Оттавии Малевольти

–Отт, к чёрту чай, я так соскучился…

Младенец запищал на диване.

Мужчина склонился над ним.

–Вот ты какой, мой Дэниэл… Боу говорил тебе о моих перечислениях на его имя?

–Да.

–Он такой красивый… Можно я возьму его?

–Нет.

–Я умею держать маленьких детей.

–Ты не докажешь, что это твой сын.

–Я не собираюсь отнимать его у тебя… Почему ты так плохо думаешь обо мне?

Женщина отвернулась.

–Можно я обниму тебя, Отт?

–Ты научился спрашивать разрешение?

Норман подошёл ближе.

–Стой, где стоишь, барон Сэндлер. Я позвала тебя сюда показать сына и сказать, чтоб ты перестал преследовать меня. Забудь меня, Норман.

–Разве нам было плохо вместе?

–Но чувственные удовольствия не заменить на любовь. Ты же знаешь: я люблю Орина.

–Орин запальчив по молодости, он тебе не простит измену. Мне же плевать спишь ли ты с мужем, или с кем-то ещё, лишь только изредка будь со мной, и жизнь моя озарится светом твоей красоты. С первого взгляда ты прожгла мне сердце любовью…

–Влюбился, говоришь, с первого взгляда? Тогда почему не сказал слов признаний в доме моего отца? Вместо этого: «Мисс Малевольти, расскажите в подробностях, как Вас насиловал мистер Боу»!

–Я знаю: я прозевал своё счастье. Надо было сватать тебя сразу, выросли бы твои девочки у нас в горном поместье, и я был бы самым счастливым человеком.

–Хочешь, я скажу тебе: почему ты раньше не признался мне в любви? Ты боялся быть отвергнутым, боялся остаться без идеала любви. Ведь проще пойти к безотказным шлюшкам.

–Меня сдерживали престижное положение в обществе и твой низкий социальный статус.

–Значит: вес в обществе тебе дороже меня. Это не любовь.

Норман приглушённо напоминал:

–Отт, вспомни, как хорошо нам было вместе.

–Бесподобно. Но при расставании моя душа не рвалась к тебе. В подсознании наш интим приобрёл статус интрижки, не более.

–Знай: я всегда буду ждать тебя,– с этими словами мужчина ушёл.

–Напрасные надежды, Норман,– вздохнула Оттавия,– Незримо каждую минуту со мной присутствует давнее очарование, память настойчиво возвращает образ Орина в явь, туманно рисуя далёкий облик перед глазами.

Как всегда адвокат Сэндлер решил залить горе спиртным, и явился домой навеселе.

Наяда встретила его со словами:

–Чудовище, лишённое всякой морали!

–Лучшие люди города подтвердят Вам, милочка, моё безупречное резюме.

–Лучшие люди города уже и руки тебе не подадут!

–Ещё как подадут! Ты плохо знаешь общество, каждый чиноша в чём-либо замаран, замешан и нуждается в отличном адвокате.

–Почему такие умные и грамотные люди, как ты, спиваются?

–Почему человек пьёт спиртное? Потомучто он – творческая личность. Ему скучно. Ему надо занять себя какой-либо деятельностью. Животные поели, побегали по лесу и счастливы. Людям надо обязательно чем-либо занять руки или мозг.

–Мне надоело делать вид любящей жены. Ты привлекателен, обворожителен… смотрела бы и смотрела…да вот только воротит. И черты лица всё те же, как и много лет назад, но почему-то ты стал противен и омерзителен. Меня гнетёт, если ты рядом со мной. Я содрогаюсь от твоего холодного прикосновения, меня коробит от твоего пустого взгляда; я внутренне гадливо сжимаюсь, когда ты проходишь мимо меня…

Норман прошёл к себе молча мимо неё.

Нежные лепестки астр трепетали на ветру, а важные гладиолусы кивали своими пышными, роскошными коронами, когда Орин подходил к дому.

Руперт еле тащил поклажу с вещами и необыкновенными фруктами.

Вышедшей навстречу жене капитан вручил лисье манто со словами:

–Это тебе, чтобы ты на меня не ворчала.

Лицо Лэсли озарила довольная улыбка, она поглаживала мех, что накинул ей муж на плечи.

–Кто у меня родился?

–Сын Энджел.

Орин улыбнулся и спросил:

–Где остальные домашние?

–Наяда в саду.

Затем барон Филдинг прошёл в детскую взглянуть на наследника.

Малыш был похож на жену. Орин сморщился: «Маленький Освальд Боу».

Кто-то затронул капитана за плечо.

Думая, что это Норман, капитан выругался:

–Ужа тебе в задницу!

–Ты стал мужланом,– скривила своё красивое личико сестра.

–Карамба! Ты крадёшься неслышно, как пантера.

–Спасибо за комплемент, братец. С кем ещё я ассоциируюсь в твоём воображении?

–С полудохлой акулой.

–Весьма лестно…

–Извини, родная, но я годами общаюсь с матроснёй, что выросла в подворотне. Другого языка они не понимают. Я стал грубым, несдержанным морским волком. Злых больше уважают.

Наяда задумчиво кивала. «Полудохлая акула» – это меткое определение всё ещё звучало в её ушах. «Он прав: я не живу полнокровно, а полудохло существую, в то же время агрессивно настроена против всех, готовая цапнуть любого, кто подойдёт ближе»,– думала она.

Орин потянул женщин в столовую пробовать ананас. Обе хвалили изысканный вкус фрукта, съели по нескольку кусков. Затем Наяда и Лэсли скорчили удивлённые гримасы – у них заболели языки. Капитан от души хохотал.

–Где Норман?– спросил он.

Сестра безразлично доложила:

–Ты найдёшь его в бордели или в кабаке.

–Был бы жив папа, он бы так отвратительно себя не вёл,– вздохнул молодой человек.

–Да, возможно он продолжал бы врать и лицемерить, и бегал бы к весёлым куртизанкам втихаря,– пожала плечами Наяда.