Сосуд и зеркало. Развитие эмоционального ресурса личности в психотерапии

Именно эту игрушку – грязного ребенка, которого Зоя хотела принести из дома на сессию, ее дочь выбрала из всех игрушек поиграть и сказала, что это она сама. Зоя поняла, что ее собственные отношения с матерью повторяются во взаимоотношениях с дочерью.

«Волк – агрессия на все и на себя, что я оказываюсь в подобных ситуациях». Бывает так, что для женщин необходимость заботиться о маленьком ребенке ощущается как вынужденная зависимость, воспринимается как оковы реальности, не дающие развернуться собственному духу. В их представлении оптимум самореализации человека достигается интеллектом, приобретением знаний, ответственным трудом, а ребенок уводит в сторону от этой генеральной линии развития.

Если мать отпускает часть Эго-контроля, чтобы находиться на уровне развития ребенка, в одном разделенном пространстве, то ребенок чувствует себя в безопасности. В состоянии мечтательности, когда в голове спокойно проплывают мысли, чувства, ощущения, обрывки фантазий, мать улавливает настроения и желания ребенка. Уилфред Бион назвал мечтанием способность матери быть открытой проецируемым ребенком потребностям и чувствам. В его модели «контейнера-контейнируемого» уравновешенная мать может принять сильные страхи ребенка и реагирует таким образом, что ребенок получает обратно испуганного себя, но уже в более мягкой форме, такой, что он теперь может вынести эти страхи. Таким образом, сильные чувства становятся управляемыми самой личностью ребенка (Самуэлс Э., 1991).

Младенец через проективную идентификацию вкладывает в разум матери состояние беспокойства и ужаса, которые чувствуются невыносимыми, поскольку он не способен придать им смысл. Мать, находясь в состоянии спокойной восприимчивости, способна понять чувства младенца и придать им значение. Младенец, интроецируя обратно смысл, развивает таким образом способность отражать свои собственные состояния (Hinshelwood R., 1989; Knox J., 2008).

У. Бион подчеркивал, что младенец нуждается в матери, которая может чувствовать его беспокойство и в известной степени обеспокоиться сама. «С точки зрения младенца, она должна как бы вобрать в себя страх, что ребенок умер, и тем самым пережить его. Это тот самый страх, который ребенок не может содержать в себе» (Bion W. R., 1967, p. 104).

Мать может реагировать тревогой и неспособностью понимать, может говорить про себя: «Я не понимаю, что не так с этим ребенком», – устанавливая эмоциональную дистанцию между собой и плачущим ребенком. Мать, восприняв исторгнутую младенцем проекцию, возвращает ее в виде никак не модифицированного страха. Или мать вместо того, чтобы нейтрализовать проецируемый ребенком страх, возвращает ему безымянный ужас, поскольку она не выносит такого ребенка. Этот последний пример соответствует модели «отрицательного контейнера – контейнируемого» (Гринберг Л. с соавт., 2007).

Если женщине пришлось рано повзрослеть и она отстраняется от себя маленькой, то нисхождение до уровня неразумного «грязного» ребенка пугает ее. Наоборот, она ждет от своего ребенка, что он станет разумным, когда с ним можно будет делать что-то полезное, умное, видимо, повторяя тот паттерн, который сложился у нее в детстве с собственной матерью.

Если для матери сознательный уровень является приоритетным и его немыслимо слегка отпустить, погрузиться в мечтательность, если время и силы, затрачиваемые на младенца, кажутся напрасной и обременительной тратой, более того, личностной деградацией, то мать не может предложить себя ребенку в качестве эффективного контейнера.

Мечтательность существует в переходной области, между сознанием и бессознательным, сном и активным бодрствованием, в третьем пространстве, но если у женщины эта область не развита, то у нее нет «контейнера», в который ребенок смог бы поместить свои необработанные чувства. Нет области для их модификации, поскольку ее внутренний мир двумерный, где сознание и бессознательное слитны или приравниваются друг к другу. Возможно, что в таком случае аффекты ребенка проходят сквозь мать, как через стекло, и ее взгляд вообще ничего не возвращает. Несмотря на присутствие матери, ребенок как бы один или даже как будто его самого и нет, психически.

«В случае „как бы“ личности разворачивание Самости, которое включает поиск эмоционально питающих фигур привязанности, встречает вместо этого пустую, враждебную или несоответствующую окружающую среду, настолько не настроенную на их субъективную реальность, что человек чувствует себя невидимым и/или связанным с ней опасной связью» (Solomon H. M., 2007, p. 198).