Социализм. История благих намерений

Любопытно, что представитель Франкфуртской школы Эрих Фромм, соединивший Маркса с учением Фрейда (в собственной интерпретации), полагал, что государство позиционирует себя отцом, из-за чего считает себя вправе управлять людьми, опираясь на страх отцовского наказания. В «Искусстве любить» Фромм говорил об отцовской любви как любви относительной, требующей заслуг; чтобы добиться ее, сын должен был трудиться и добиваться отцовского благоволения, ведь отец всегда ждет появления сына, чтобы оставить ему свое дело. Фромм связывал эти ожидания с появлением частной собственности, а необходимость добиваться отцовской любви – с капитализмом и его духом конкуренции. В то же время материнская любовь безотносительна, ее не нужно завоевывать, так как мать любит ребенка безусловно. Подобные противоположности (отец-капитализм, мать-социализм) не были чем-то новым для социалистов, но здесь важно то, что Фромм переносил эти свойства на современное ему государство, которое обладает «классовым уклоном, фокусируясь на преступлении и наказании и не пытаясь преодолеть тягостные социальные условия, ведущие к совершению преступления». Таким образом он в некотором роде оправдывал преступников, которые дистанцируются от общества из-за несправедливого социально-экономического строя[33]. Так или иначе, Фромм понимал мужское, отцовское, некой стихией, которая абстрагирована от своих носителей, что и разовьют впоследствии теоретики феминизма.

Исходя из такого абстрагирования, феминистская теория пошла дальше, на поиски союзников среди мужчин. «Патриархат», будучи целой системой, ведет себя как угнетатель не только в отношении женщин, но и в отношении вообще всех людей, проявляющих специфически женские качества или находящихся в подчиненном (по мнению феминисток) положении: гомосексуалистов, транссексуалов, мигрантов, детей, «слабых» мужчин и т. д. Мужской журнал GQ даже учит, как стать профеминистом, приводя аргумент о том, что «часть мужчин, занимающихся профеминизмом, на личном опыте знают, каково находиться в позиции угнетения и дискриминации. Например, представители ЛГБТ-сообщества, которые сталкиваются с гомофобией, или темнокожие мужчины, которых дискриминируют по расовому признаку. Они так же, как и женщины, знают, что такое притеснение из-за патриархального строя». Кроме того, «патриархат» как насилие или сексизм в отношении женщин должен быть неприятен мужчинам, которые с этими женщинами знакомы. А значит, им выгодно выступать с позиции «профеминизма». Наконец, «патриархальные установки и стереотипы мешают и цисгендерным мужчинам, давя на них ролью “представителя сильного пола”, “мужественного и доминирующего добытчика”, который обязан быть успешным и не проявлять слабость» [130]. Патриархат – это общий враг, приходят к выводу феминистки, а маскулинность – проблема, от которой можно избавиться. И здесь снова мы находим точки пересечения современной социалистической теории с теоретиками Франкфуртской школы. Именно такой стратегии предлагал придерживаться Герберт Маркузе на своей лекции в Стенфордском университете в 1974 году, текст которой стал известен как статья «Марксизм и феминизм».