Социум

Совещание назначили на самый конец рабочего дня, голова и так с трудом уже варила, а тут еще полумрак большой переговорной, знакомые, досконально изученные кадры на экране, мерное дыхание других ответственных сотрудников издательства, собравшихся за овальным столом… Ольга Васильевна, подключив к проектору свой ноут с записью, сейчас стояла чуть сбоку от экрана, рядом с маркерной доской, на которую выписывала звучащие в ролике перлы и тезисы. Тезисов набиралось много, перлов еще больше, и ей приходилось с каждым разом все ниже и ниже наклоняться, отчего юбка сзади все сильнее натягивалась, и, соответственно, все четче под плотной серой тканью проступали кромочки слипов. Слипы — пока Максим смог определить только это и теперь потихонечку раздражался ввиду явной недостаточности информации.

Меж тем на большом бумажном экране Зоя Апологетова-Моршанская водила по своему особняку репортера одного из популярных телеканалов. Особняк был внушительным и местами роскошным, как и полагается жилищу одного из самых востребованных авторов современности. Зоя Марковна считалась непревзойденным мастером любовных историй в детективном антураже. Когда-то ее книги выходили в издательстве «Обстоятельства слова», и Максим даже застал времена, когда дружелюбная, но знающая себе цену Апологетова-Моршанская приезжала сюда в сопровождении своего литературного агента — подписывать акт о передаче рукописи, договариваться о встречах с читателями и о поездках на книжные ярмарки в другие города. Она величественно плыла по коридорам, вежливо и чуть снисходительно раскланиваясь со всеми встречными, и ее высокая, монументальная прическа являла собой символ незыблемости издательства, сотрудничающего с авторами подобного калибра.

— …Поэтому — да! — благодушно улыбаясь, отвечала репортеру Зоя Марковна. — Только еноты!

Будто иллюстрируя сказанное, из-за массивного книжного шкафа высунулась любопытная мордочка, затем в кадр попала трогательная лапка, замершая на весу, — енотик не мог решить, стоит ли ему входить в комнату, полную незнакомых людей, или лучше остаться в укрытии. Хозяйка особняка, заметив его, простерла руку театральным жестом и радостно рассмеялась.

Максим тяжко вздохнул: дальше в ролике начиналось самое скверное. Будто ища поддержки и успокоения, он снова посмотрел на нагнувшуюся Ольгу Васильевну — но нет, определить модель трусиков или хотя бы производителя все еще не представлялось возможным. Это точно не «DIM» — понятно по проступающему шву на кромках, «DIM» такие швы делает куда изящнее. И уж точно не, прости господи, «Triumph», хотя белье этой марки у заместителя главного редактора в гардеробе тоже присутствовало.

Рядом с Максимом нервно перекатывал по столу карандаш редактор отдела переводной литературы Виктор Палыч. Он проводил по карандашу всей ладонью, мелкие грани делали короткое приглушенное «тр-р-рак!», и Максиму вдруг захотелось ощутить под подушечками пальцев вот это дурацкое массирующее вращение деревянного многогранника. Наверное, это очень приятно. Но попросить у Виктора Палыча попользоваться его карандашом показалось сейчас неуместным: все напряжены и раздражены, а тут какой-то верстальщик начнет тарахтеть по столешнице посторонними предметами. Максим сцепил под столом ладони и слегка подвигал ими, разминая пальцы.

— Озарение — а иначе я и не могу назвать эту мысль, — торжественно вещала миловидная, еще совсем не старая писательница, — пришло ко мне, когда я в очередной раз проверяла почту. Как вы понимаете, — вдруг скромно потупила она глаза, — мне присылают множество восторженных отзывов. Но только в тот день я осознала, в скольких из них присутствуют фразы «Я прочитала вашу книгу всего за одну ночь!» или «Я хотел прочесть первую главу, но не смог остановиться!» — ну, и все в таком духе. И тогда я подумала: бедные, бедные читатели! Чем же им остается заниматься, пока я пишу новое произведение? Может, они уходят в запой, или скандалят с домочадцами, или занимаются разбоем на улицах… А это значит, что я в какой-то мере несу перед обществом ответственность за многие бесчинства, которых могло бы не случиться, будь поклонники обеспечены моими книгами не на одну ночь, но на каждую! Ну, или практически на каждую.

Максим снова вздохнул. Он читал пару-тройку книг Апологетовой-Моршанской (самому работать с ними не довелось по причине молодости — ее тексты в те времена верстали его старшие, более опытные коллеги), и в общем и целом произведения ему понравились. Но он слабо представлял себе, что кто-то готов читать подобную литературу каждую ночь. В смысле, по одному роману за ночь. Спать-то когда? Да и вообще — не ограничивается же литература любовными историями в детективном антураже? Вот недавно ему на верстку прислали исторический детектив — на самом деле исторический, основанный на документальных событиях, с персонажами, которые реально когда-то существовали! Вот это было интересно… А ведь есть еще фантастика, современная реалистическая проза, мемуары, приключенческая литература, классика…