Соцветие поэтов

Бедный Оливье де Маньи, «благородный рыцарь Дамы Луизы», средний поэт средневековья не слишком всерьёз воспринимал искренность и жар чувств своей красавицы возлюбленной, он пропустил мимо пальцев весь предназначавшийся ему любовный, душевный пыл. И пыл ушёл в блестяще рифмованные строфы.

Об этих строфах Луизы Шарли – Лабе (Лабе – родовое имя матери Луизы, переданное по наследству) уже пять с лишним веков пишут серьёзные филологические труды и исторические романы, её всерьёз называют «провозвестницей» феминистского движения в Европе, посвящают ей телепередачи и дискуссии на страницах журналов и газет.

Строфы её пытаются перевести, стилизовать, найти в них погрешности и неправильность, но об эту изысканную неправильность как раз и спотыкаются исследователи и досужие критики, в изумлении находя, что дышащая искренностью чувства, она, смятенная неправильность – строго безупречна, и потому – то - и живёт уже пять столетий! Что же нам известно достоверно о той, которая так блистала в написании сонетов и элегий, что ей прощены все грехи этой «божественной формы поэзии», обычно не прощаемые и более искусным – и до Луизы Лабе и после неё? Что по – человечески - мы знаем о ней? Итак…

Луиза Шарли – Лабе родилась близ Лиона, в усадьбе Парсье – ан - Домб в апреле 1522 года, в семье богатого канатчика Пьера Шарли и его жены Этьенетты Компаньон. Через три года после рождения девочки, мать скончалась, а малышка и её старший брат Франсуа Шарли воспитывались на руках отца и мачехи, Антуанетты Тейяр, весёлой, черноглазой женщины, бывшей на двадцать с лишним лет моложе мужа, и временами весьма ревниво глядящей в сторону своей малолетней падчерицы Лу, с возрастом обещающей стать замечательной красавицей, и отнимающей много внимания у чрезмерно любящего её отца!

Антуанетте Тейяр было к чему ревновать!

Пьер Шарли достаточно большую часть своего состояния потратил на то, чтобы дать дочери блестящее, по тем временам, образование. Это было необычно даже для свободолюбивого Лиона, впитавшего в себя в себя культуру, искусство и дух итальянского Возрождения - в граничащем с Италией Лионе жили целые колонии итальянцев – поэтов, писателей, художников, свободомыслящих граждан, часто спасающихся от преследований карающей длани инквизиции и указующего перста церковной, папской цензуры. (Именно в Лионе вышли первые книги Франсуа Рабле и Франческо Петрарки, запрещённые в Италии.)

Луиза Шарли, как явствует из воспоминаний современников, была природно одарена не только пленительной внешностью, музыкальностью: - она играла на нескольких музыкальных инструментах, - но и весьма острым умом. Владела в совершенстве греческим, латинским и итальянским языками. Круг её чтения, весьма обширный, составляли гуманисты эпохи Возрождения и древние авторы; она читала не только литературные, но и философские, исторические труды. Цитировала свободно Плутарха, Геродота, Платона, Диогена, Гомера, Тацита, Горация, Овидия, Плиния. Знала в подлиннике строфы Сафо и песни Гомера, оборванные, словно цветы, недоконченные, гекзаметры Феокрита и блестящие сентенции Сенеки. Поразительные и искренние в своей боли и свежести чувств строфы Данте и Петрарки были выучены ею наизусть, она почти бредила ими.

К ним, увенчанным лаврами поэтам, в её библиотеке присоединялись ещё и такие, которых, наверное, знал не каждый образованный человек того времени: Серафино Аквилано, Ариосто, Стампо; нео-латинские авторы: Иоанн Секунд, Сандаверро; немецкие гуманисты: Ульрих фон Гуттен, Эразм Ротердамский.

Учителем и наставником Луизы Шарли - Лабе был будущий крупнейший поэт Лиона Морис Сав, учившийся в Италии и обладавший глубокими познаниями в философии и математике, истории и музыке. Будучи сам превосходнейшим поэтом, Сав обладал тонким литературным вкусом, в соответствии с которым и направлял живой и способный к постижению глубоких истин ум своей воспитанницы.

Он тщательно выбирал для неё не только книги и ноты, но и круг друзей: именно мэтру Морису Саву прилежная Луиза была обязана знакомством и долгой дружбой со своей блестящей соотечественницей, поэтессой Пернетт де Гийе и образованными и остроумными Клодин и Жанной Сав - сёстрами учителя.

Мэтр Морис познакомил свою способную воспитанницу и с Клеманом Маро, блестящим поэтом Франции, строфы которого тогда знали наизусть все. Это произошло в 1536 году, на знаменитом балу – маскараде, устроенном королём Франциском Первым, где юная поэтесса и красавица с успехом прочла свои латинские стихи, лишь слегка подправленные любящим учителем.

Дебют был принят изысканной публикой весьма благосклонно.