Соцветие поэтов

Поэзия Ивана Елагина – это голос нашей второй волны российской эмиграции, голос ясный и предельно выразительный. Прозаик Леонид Ржевский, как и мы – эмигрант второй волны, но старшего поколения, сказал мне как-то, что знал только двух поэтов, умевших читать свои стихи – Владимира Маяковского и Ивана Елагина. Да, Елагин умел «подать» свои стихи. В этой подаче кое-кто находил излишний пафос. Допустим, что так… Позволю себе снова привести пример из области искусства. По сравнению с религиозной живописью раннего Возрождения, искусство барокко, полотна Караваджио тоже полны религиозного пафоса, игры светотени, что отсутствует в восточном христианстве.

«Герника» Пикассо и «Распятое человечество» Эрнста Неизвестного тоже полны пафоса. В одном из стихотворений Ивана Елагина повторяется строка «Ты, моё столетие!» Двадцатый век был страшным столетием для всего мира, для России. А двадцать первый? В две тысячи первом году, будь он жив, Ивану Елагину было бы всего восемьдесят три года, и он мог бы видеть катастрофу двух башен Мирового Торгового Центра. Падали на колени уже не мосты, а высотные здания, и клыки их остовов торчали вверх. «Герника» продолжается теперь повсюду, и «перемещённых лиц» становится всё больше. Мы находимся «В зале Вселенной» – название одного из сборников Ивана Елагина, мы живём «Под созвездием топора» – название его другого сборника, и над нами «Тяжёлые звезды» – название последнего сборника поэта.

Иван Елагин – поэт двух столетий, прошлого и недавно начавшегося. И в этом мире непрекращающихся войн, бегств и всякого рода социальных потрясений нам, живущим в Зарубежье, Иван Елагин оставил русское окно, которое никогда не закроется для тех, кто любит нашу родину, наш язык и нашу культуру. Спасибо тебе, Иван, за те богатства, которые ты нам дал в своём творчестве, за то, что твой голос был не только голосом нашей волны, нашего поколения, но и голосом страждущего человечества, – за то, что не только мы его слышали, но он слышен будет и последующим поколениям. Спасибо тебе, что ты был среди нас!

Сергей Голлербах

Александр Ерёменко (1950)

Горизонтальная держава.
Определительные мимо.
Здесь коротка хмельная слава,
и та, как сон, неуловима.

Мы шли по призрачному кругу,

цепляясь мыслями за фразы.
То Бог крутил нас в центрифуге,
прессуя в пламени экстаза.

Был бесконечен это поиск,

но ты, — в метафорах копаясь,
нашёл себе надёжный полюс,
навстречу дню расправив парус.

И сколько бы не пил упрямо,

всегда спасался от запоя.
Но вдруг пропал, — куда незнамо.
Кажись, вчера нас было двое.

Нас разыграют, как по нотам,

одних — по тем, других — по этим.
Я стал заядлым патриотом,
ты — замечательным поэтом.

2019

Последний русский поэт.

В 1983 году в Москве состоялся турнир поэтов, на котором московские поэты читали свои стихи, а по завершении чтения выбрали меж собою «короля». Впервые, так сказать, по гамбургскому счёту, провели это своеобразное, не такое уж в принципе и оригинальное, но для застойной и застывшей эпохи умирающих генсеков (а как позже выяснилось и всей советской эпохи) вполне даже свежее культурное мероприятие. Ничего чрезвычайного событие не предвещало: ни рокеры, ни какие-то диссиденты, так… капустник местного значения - власть позволила.

Несколькими годами раньше в Москву приехал алтайский паренёк Саша, моряк тихоокеанского флота. Как и не мало людей в той необъятной нашей родине Саша писал стихи и, как некоторые из них, приехал поступать в Литинститут. Поступил. Талантливый сибирячок схватывал налету премудрости литературной теории, так что и литинститутские наставники и братья по творческому цеху Сашу хвалили, восхищались. Всё было тихо - и лишь потом-потом будет нарастать буря, и его друг Алёша Парщиков вставит описание её в свои стихи: «В наш адрес – больше ста ругательств! … Нам шили «распад сознания»…».

Саша писал, читал стихи в институте, на квартирах друзей. Но тут вдруг на этом конкурсе его увенчали лаврами короля поэтов. Лишь потом в альманахе «День Поэзии» опубликовали три его стихотворения и начали, похваливая, ругать. Ругали и не знали, что «мучительно гений плывёт над народом». Про черёмуху, которая «за огородом, большая и белая как водород» поняли - яркий образ, сравнение с макетом атома в кабинете химии, оригинальная метафора, молодец «молодой» (так тогда называли молодых литераторов), но что скоро «Эйнштейн перевернёт кронштейн», никто не подумал.