Сотворение любви (ЛП)

единственное место, пришедшее мне в голову, куда я мог повести Карину после Прадо. Оно было связано с моей юностью, с тем Самуэлем, каким я был в то время – более бесшабашным и беспечным. Тогда я не задумывался о будущем. Я никогда не спрашивал себя, каким будет этот человек, который, быть может, снова сядет за тот же самый столик спустя пятнадцать лет. Насколько разочарования, мечты, трагедии и комедии изменят его, и что останется в нем от того молодого паренька, каким он был тогда.) – На самом деле ты прав, это я тебя поцеловала. – Она ненадолго прервалась, чтобы заказать бокал вина, дать мне время заказать выпивку себе, тоже вина, и дать официанту-эквадорцу отойти от стола.

- Раньше единственными иностранцами в этом баре были туристы, – бормочу я сам себе,

но довольно громко. Поскольку мне показалось, что у нее не сложилось впечатление, что я тоскую о тех годах, о том, что официантами были испанцы, или о том, что меня волнует присутствие иммигрантов в столь элитном месте, добавляю: “Я не имею ничего против иностранцев”. Это примечание заставляет меня почувствовать себя законченным дураком. В любом случае это могло бы подтвердить подозрение в моей ненависти к иностранцам, равно как мы не доверяем кому-то, кто утверждает, что не имеет ничего против гомосексуалистов или негров. К счастью, Карина не обращает особого внимания на мои слова и продолжает говорить о том, на чем остановилась.

- Сейчас я даже не знаю, говорить ли тебе, почему я тебя поцеловала, но, скажу тебе, как

на духу, что хоть я, с одной стороны, упрекнула тебя в этом, с другой я благодарна тебе за то, что ты не отверг мой поцелуй. Дело в том, что хоть это и звучит по-дурацки, потому что Клара мертва, мне кажется предательством сестры тот факт, что ты меня поцеловал, но, если бы ты этого не сделал, то стало бы очевидным, что предательница – я.

Я соглашаюсь, чтобы дать ей понять, что слушаю ее, и не собираюсь прерывать.

- Я беспрестанно раздумывала над причиной моего поступка, потому что, помимо всего

прочего, это совершенно не мой стиль – целовать мужчину, даже если я давно его знаю, и уж тем более малознакомого. Мне всегда было очень сложно сделать первый шаг, взять инициативу в свои руки. Думаю, я слишком сильно боюсь совершить ошибку, боюсь отказа, но, дело в том, что я шагнула первой навстречу именно тебе, давнему любовнику сестры. Я думаю, нет, я точно знаю, что хотела сблизиться с тем, с кем сестра тайно жила последние годы, раскрыть, как ей жилось здесь с этим человеком, что она чувствовала, какое с ней было обращение. Все это, скорее всего, потому, что я не мирюсь с уходом сестры и поэтому говорю с тобой. Я ищу ее не только в том, что ты мне рассказываешь, но даже в тебе самом, потому что лучше узнав тебя, я смогу выяснить, что она искала, или чем она была довольна, или что делало ее счастливой. По правде говоря, в последнее время я не видела свою сестру счастливой, но хочется думать, что с тобой она была счастлива. Хотя то, что она рассказывала о тебе, мне не нравилось, я всегда ее упрекала, а иногда даже отваживалась сказать ей, чтобы она тебя бросила, да ты уже об этом знаешь. “Ты уже знаешь, – после недолгого молчания повторила Карина, – я думала, что ты делал ее несчастной, хотя, скорее всего, она была несчастной из-за всего остального. Но мне не приходило в голову посоветовать ей бросить Алехандро, или работу, или остальную часть ее жизни, как тогда, когда я хотела вытащить ее из среды панков, не спрашивая себя, что она там искала. Тогда я не задавала себе вопрос, чего ей не хватало в ее повседневной жизни, что сподвигло ее удариться в крайности, почему ей хотелось ходить по лезвию ножа. Я видела опасность только в ее уходе, а не в окружающей ее обстановке, от которой она хотела убежать. Ну, все, довольно. Теперь ты отчасти знаешь ответ на вопрос, зачем я тебя поцеловала, вот, собственно, и все. Но есть другое, о чем я спрашиваю себя с того вечера. Тебе не нужно объяснять все по буквам, но я не подумаю уйти отсюда, не узнав того, что меня интересует. Если же я уйду, то лишь потому, что на самом деле больше ни разу не намереваюсь ни встречаться с тобой снова, ни разговаривать. Я понимаю, не велика потеря, верно? Но я говорю тебе об этом, чтобы ты понял, прежде чем продолжать, я должна знать, зачем ты меня поцеловал.”