Советская поэзия. Том 1

Сегодня не будет поверки,
Горнист не играет поход.
Курсанты танцуют венгерку, —
Им девятнадцатый год.

В большом беломраморном зале

Коптилки на сцене горят,
Валторны о дальнем привале,
О первой любви говорят.

На хорах просторно и пусто,

Лишь тени качают крылом,
Столетние царские люстры
Холодным звенят хрусталем.

Комроты спускается сверху,

Белесые гладит виски,
Гремит курсовая венгерка,
Роскошно стучат каблуки.

Летают и кружатся пары —

Ребята в скрипучих ремнях,
И девушки в кофточках старых,
В чиненых тупых башмаках.

Оркестр духовой раздувает

Огромные медные рты.
Полгода не ходят трамваи,
На улице склад темноты.

И холодно в зале суровом,

И надо бы танец менять,
Большим перемолвиться словом,
Покрепче подругу обнять.

Ты что впереди увидала?

Заснеженный черный перрон,
Тревожные своды вокзала,
Курсантский ночной эшелон.

Заветная ляжет дорога

На юг и на север — вперед.
Тревога, тревога, тревога!
Россия курсантов зовет!

Навек улыбаются губы

Навстречу любви и зиме,
Поют беспечальные трубы,
Литавры гудят в полутьме.

На хорах — декабрьское небо,

Портретный и рамочный хлам.
Четвертку колючего хлеба
Поделим с тобой пополам.

И шелест потертого банта

Навеки уносится прочь, —
Курсанты, курсанты, курсанты,
Встречайте прощальную ночь!

Пока не качнулась манерка,

Пока не сыграли поход,
Гремит курсовая венгерка…
Идет — девятнадцатый год.

1939

Фотограф

Фотограф печатает снимки,
Ночная, глухая пора.
Под месяцем, в облачной дымке
Курится большая гора.

Летают сухие снежинки,

Окончилось время дождей.
Фотограф печатает снимки —
Являются лица людей.

Они выплывают нежданно,

Как луны из пустоты…
Как будто со дна океана,
Средь них появляешься ты.

Из ванночки, мокрой и черной,

Глядит молодое лицо.
Порывистый ветер нагорный
Листвой засыпает крыльцо.

Под лампой багровой хохочет

Лицо в закипевшей волне.
И вырваться в жизнь оно хочет
И хочет присниться во сне.

Скорее, скорее, скорее

Глазами плыви сквозь волну!
Тебя я дыханьем согрею,
Всей памятью к жизни верну.

Но ты уже крепко застыла,

И замерла волн полоса.
И ты про меня позабыла —
Глядят неподвижно глаза.

Но столько на пленке хороших

Ушедших людей и живых,
Чей путь через смерть переброшен,
Как линия рельс мостовых.

А жить так тревожно и сложно,

И жизнь не воротится вспять.
И ведь до конца невозможно
Друг друга на свете понять.

И люди, еще невидимки,

Торопят — фотограф, спеши!
Фотограф печатает снимки.
В редакции нет ни души.

24 апреля 1956 г.

Костры