Советская поэзия. Том 1

На перепутье остановка.
Куда мы повернем, жизнь будет там такая?
Мне кажется, я вижу берег новый
и волны новые меня ласкают.

Споткнулись мы и — чуть дохнет тревога —

оглядываемся под тихим небосводом.
А где же то движенье, та дорога,
что все другие выбрали народы?

Где гул? Где ропот? Где борьба?

Где идеалов дальнее свеченье?
Кора старинная сдавила нас, груба,
мы ничего не видим в отдаленье.

Вы не подумайте, о нет,

что не способны мы подняться на дыбы
и гнет стереть с земли, рассеять мрак и свет
зажечь, — за то идем в огонь борьбы.

Кровь закипает — в цвет знамен,

все переменится, не ринется же время вспять.
Кто был вчера разбит, отвержен, оттеснен —
тот будет завтра нашу жизнь венчать.

На перепутье мы, но видеть не могу,

как жизнь трещит, меняется ее теченье.
Я вижу, кажется, на новом берегу
свеченье новое идей — прекрасное свеченье.

1930

Моя отчизна

Отчизна у меня — поля, леса и горы.
Дубиса, Нямунас, Шешупе — наши реки.
Моей Отчизны я люблю просторы,
людей труда я полюбил навеки.

Отчизну милую люблю я. Очень.

Все счастье личное ничто пред нею.
С ней не страшусь я самой темной ночи,
ее страданьем давним пламенею.

Отчизна милая, она — мое спасенье.

Мне без нее, как узнику, — томиться,
не жить, как вырванному из земли растенью
не взмыть в высоты, как бескрылой птице.

Отчизна милая, я с нею связан кровно.

Никто, ничто не встанет между нами:
ни наглый пан, ни дармоед чиновный,
ни рабство с плетками и кандалами!

1938

Мои слова

Эти не последние слова мои
выношены в тишине ночной.
В сердце — беспокойные, упрямые —
выстраданы мной.

Их выращивал я, рос я с ними,

с ними заодно учился жить.
Ими, сильными и молодыми,
людям я хотел светить.

Так светить, чтоб самые слепые

из потемок находили путь.
Я не продавал слова скупые, —
ими дышит грудь.

Кто сегодня в мире правду ищет,

тот в моих словах себя найдет.
Кто рожден в нужде в лачуге нищей —
тот меня поймет.

1939

Свободному ветру

Ветер! Ветер! Ветер-друг,
ты свободен, ты упруг.

Настежь окна! Почему

не бывал в моем дому?

Ты цветов набрал и — в путь.

Что ж, меня не позабудь.

Оглянись! Сюда взгляни!

Настежь окна, в них — огни.

Без тебя мне скучно, друг,

ты свободен, ты упруг.

1939

Литве

Ты поднята на штыки.
В сердце — нож законов.
А кровь твою пьют
девятьсот девяносто девять шпионов.

Бессильна ты,

сыновья твои — в тюрьмах, не дома.
Со штыков тебя снять лишь всеобщей грозе
вспышкам молний и грохоту грома.

1939

У могилы друзей