Советская поэзия. Том 1

…И книгу февраля с застежкой золотой
Листает влажный снег дыханья осторожней;
Твой ранний, горький смех — всепомнящей рукой,
Словарь твоей любви, — как розовые пожни
Под инеем сквозным, — вписал он в книге той.
Но я прочел не все, — и, что ни день, тревожней
Живет забытый край в душевной глубине,
Иголки башенок вонзая в сердце мне.

5

Я не его любил. Моим заветом не был
Ни город юности, ни игр забытых дом.
Но у тебя в глазах тонули даль и небо,
Двор с лошадьми, листок, летящий над прудом.
Но целый край, в лесах, в стоверстных волнах хлеба,
Стоял, как зеркальце на столике твоем.
Тот мир, как мельница, — росистая, ночная, —
Спал, водяным столбом твой образ отражая.

1936

Из Кавказской тетради

«Когда гудит под ветром лес…»

Когда гудит под ветром лес,
Как струны гуслей под руками
Сказителя,
и свод небес
Скрывается за облаками,

И, как драконы, на лету

Клубятся ярусами тучи,
И, как в горах, воздушной кручи
Я ощущаю высоту,

И кружится земля, как глобус,

Под крышей быстрых облаков,
И полночь, радуясь и злобясь,
Встает из-за глухих холмов, —

Тогда с огромным лбом Шекспира,

Со взглядом, блещущим, как меч,
В мой дом вступает образ мира,
Плащ на пороге сбросив с плеч.

И музыка за ним клубится,

Как волны, изнутри светясь.
И с плеч его слетают птицы,
На мой рабочий стол садясь.

Неисчерпаемо-чудесным

Тогда все снова мнится мне,
Как в юности, —
подобно песням,
Когда-то слышанным во сне.

1940

Разговор с облаками

Будто в небе задумались облака альта-кумулюс^{278}

,Будто — мир в человецех и благоволение,
Может быть, я сейчас первый раз на веку молюсь,
Первый раз и последний встаю на колени я.

Как со дна необъятного капища тления,

В пропасть заживо вверженный вместе с умершими,
Говорю я с ночными, еще не померкшими —
Между темной землею и звездными вершами
К лукоморью рассвета, небесными нерестами
В высоте несказанной плывущими — облаками перистыми:
— Когда вы над кровлей отцовою,
Далеко, за горами безлюдно-ущелистыми,

Загремите весенней икрою перловою,

Покидая навеки пучину небесную, —
Бросьте горсть ваших капель в палату трапезную
Где сидит мой отец за нерадостной чашею
И беседа иссякла струей замолчавшею.

Вы ему прошумите листвой заоконнишною —

Что в плену я у смерти, что я далеко, но что я
Жив, что я ворочусь.

ДЖАСМЭ ДЖАЛИЛ (Род. в 1908 г.)

С курдского

^{279}

Стала бы свирелью Перевод Н. Алибеговой