Советская поэзия. Том второй

Подобна ты маю…

Давно не внимаю
Я календарю.
Подобна ты маю,
А я — декабрю.

Зеленые листья

Меж нами шумят.
И кружит по-лисьи,
Шурша, листопад.

Я — лес оголенный

В седой вышине.
И рощей зеленой
Ты кажешься мне.

Зарю обнимаю

И снова горю.
Подобна ты маю,
А я — декабрю.

«Люби и надейся», —

Вновь шепчешь ты мне —
Родня эдельвейса
В седой вышине

Подоблачный холод

Тебя не страшит.
Мой грех: я не молод,
Но сердца горит.

И все же, и все же,

Хоть, знаешь, люблю,
Тому, кто моложе,
Тебя уступлю

Себя я ломаю,

Судьбу не корю.
Подобна ты маю,
А я — декабрю.

Кинжал

Два лезвия кинжала одного,
Они спиной обращены друг к другу
И меж собою делят оттого
Один позор или одну заслугу.

Ковать кинжалы получал права

Лишь тот, кто оружейником родился
И посвящен был в тайну мастерства, —
В горах обычай этот сохранился.

Кинжалу дан характер не раба,

Обоих лезвий клятва нерушима,
Но кто заверит, что непогрешима
В веках кинжала тайная судьба?

Достигший совершенного обличья,

В руке простолюдина и паши
Он отражал душевное величье
Иль низкое падение души.

Честь не двулика.

И не раз, бывало,
Кинжал надежно защищал ее.
Не потому ль два лезвия кинжала
Единое сливают острие?

Мерцает сталь холодная сурово,

И я желаю более всего,
Чтобы сливались истина и слово,
Как лезвия кинжала одного.

«Может сердце поневоле…»

Может сердце поневоле
От чужой сжиматься боли,
Таково людское сердце.

Может, словно из алмаза,

Высекать слезу из глаза,
Таково людское сердце.

Может, полное усердья,

Быть вершиной милосердья,
Таково людское сердце.

И скрывать свою при этом

Может боль пред целым светом,
Таково людское сердце.

АРКАДИЙ КУЛЕШОВ (Род. в 1914 г.)

С белорусского

^{39}

Моя Беседь Перевод М. Исаковского

Есть сказка, что реки проложены птицами:
Копали они и потом, говорят,
Мешочки с землею несли вереницами
И, высыпав землю, летели назад.

А каня^{40}

над ними глумилась, смеялась,И птицы послали проклятие ей.
Так каня с тех пор без воды и осталась:
— Пить-пить! — она просит до нынешних дней…

И в знойную пору, палима лучами,

Той редкою каплей она и живет,
Что тучка, дождем прошумев над лесами,
С далеких небес иногда ей пошлет.

Окончу я дело, которое начал, —

Я камни дроблю, разгребаю пески.
Под смех ожидающих легкой удачи
Копаю я русло своей реки.

И, в недрах струю обнаружив упрямую.

Хочу, чтоб она разлилася волной —
Не Волгой широкой и даже не Камою —
Хоть Беседью б только — моею, родной.

Я жажду работы и думаю часто,

Окончивши честно свой день трудовой,
Что жить невозможно, как каня несчастная,
Одной только каплей воды дождевой.

1940

Над братской могилой Перевод А. Софронова