Советская поэзия. Том второй

Все обо всем. О мировой судьбе.
О будущем. Да с пышным караваем.
А что мы знаем сами о себе?
Себя мы от самих себя скрываем.
Как смею жить, не разорвав кольца,
С не усыпленной совестью и с жаждой?…
Сказать хотя б себе, но до конца,
Чтоб, вздрогнув, о себе подумал каждый.

«Песок остылый, бледный…»

Песок остылый, бледный, с пятнами следа.
Плывущая широко рдяная вода.
Сердца листвы кувшинок с золотым окном.
Туман зари с береговым огнем.
Стога, как хаты, крытые соломой, —
По пояс в белом. Конь соловый —
По брюхо в рогозе, стоит, не ест.
Лоза обвисла от росы. С метлою шест.
Леса — как вкопанные, с дымом, с голосами —
Перед глазами всё, перед глазами.
Pix чую, чую, чую как людей я,
Не без причин вздыхатель, не пострел…
Никто не видит, как я молодею.
Все замечают, как я постарел.

Вечереет

В колючках, в вербах выгона лоскут,
С речушкою, с утятами, с грачами,
Где комары да мошки мак толкут,
Косыми освещенные лучами.
Подсолнух заслонил калитку в сад,
И малыши его столпились около.
Порозовели стены белых хат,
И розовым отсвечивают стекла.
Перед зеленым омутом окна
Поблескивает темень спелых вишен.
На всем заря невидная видна.
Всему ее неслышный голос слышен.
Былое ль перед будущим в долгу?
Тоска ль без слез? Любовь ли без ответа?…
Костер бездымный светел на лугу,
Как половина солнца с краю света.

С небес

Люблю —
И боль моя, и жизнь моя полна.
И я смотрю с небес на все земное.
Люблю —
И след твой чистый, как луна.
И тень моя не гонится за мною.
Как медлит реактивный, накренясь,
Как долго блики на крыле меняет.
Как мелко все, что нас разъединяет.
Как крупно все, что породнило нас.
А море из глубин мерцает дном.
А горы с высоты дробнее кочек.
А звезды загораются и днем.
А солнце светит на земле и ночью.

Прости

Тоне