Советская Россия (СССР) и Польша. Русские антисоветские формирования в Польше (1919–1925 гг.)

В октябре 1924 г. польское военное министерство нашло еще один способ рассредоточения или выселения русских беженцев из страны, в первую очередь – из Варшавы. Правительственный комиссариат столицы Польши издал постановление об обязательном отбывании воинской повинности мужчин, «имеющих карты побыта и не имеющих паспортов иностранных государств». В случае отказа отбывать воинскую повинность, призывник получал заграничный паспорт и высылался из Польши без права возвращения. Призывники 1883–1901 гг. рождения должны были иметь военные книжки или удостоверения об освобождении или об отсрочке.

Лица, не имевшие ни одного из этих документов, подлежали привлечению к уголовной ответственности за уклонение от отбывания воинской повинности[1073]. Вопрос о призыве апатридов в польскую армию, изложенный П. Э. Бутенко в «мемориале», направленном в польское МВД, обсуждался на совместном заседании. В ходе обсуждения стороны пришли к пониманию, что политические эмигранты (азилянты) полностью освобождаются от службы в польской армии[1074].

28 октября 1924 г. Франция признала СССР[1075]. Премьер-министр и министр иностранных дел Франции Э. Эррио уже во время своего посещения в 1922 г. России выступил против «санитарного кордона» вокруг России. Интересы восстановления экономики страны и дальнейшего экономического развития Франции, в первую очередь необходимость восстановления пострадавших в период Первой мировой войны районов, требовали активного сотрудничества с СССР. Франция охотно приняла значительную часть русских беженцев из Польши. После этого рабочие артели, оставшиеся в Польше, «почти распались, а отдельные лица устроились на местах»[1076].

Тем не менее генерал Махров доносил Врангелю, что «в Польше нет никого из русских, кто бы не мечтал переехать в другую страну»[1077]. Это желание во многом определяла миграционная политика официальной польской власти. Директор консульского департамента МИД Польши И. Бабиньский открыто заявлял, что русские подразделяются на 2 категории – советские граждане и русские эмигранты; «Приезд в Польшу как тех, так и других, нежелателен». Первых не следует пускать во избежание «коммунистической агитации», вторых – во избежание «русификации восточных кресов». Кроме того, русские эмигранты, по заявлению Бабиньского, в восточных воеводствах Польши «мешают польским властям регулировать различные вопросы, касающихся польских граждан русской национальности»[1078].

В 1925 г. французские власти возобновили запрос на рабочие руки. С января 1925 г. Попечительный комитет приступил к работе с бывшим представителем комитета Ф. Нансена Шарпантье, который стал представителем Международного бюро труда Лиги Наций в Польше по расселению русских беженцев из Польши в форме трудовой эмиграции в США, Францию, США, Латинскую Америку и другие страны. В январе 1925 г. представитель новой международной структуры, в ведение которой были переданы вопросы беженцев, в первую очередь из России и Армении, Шарпантье посетил французское Министерство труда и ряд заводов, принявших рабочих из ряда европейских стран, включая Польшу. Он дал высокую оценку результатам деятельности заинтересованных структур, отметив некоторые недостатки в организации переезда и формировании групп рабочих. По его мнению, в партии из лагеря Стржалково оказалось слишком большое количество женщин и детей. Вместе с тем Шарпантье отметил «быстроту работы и простоту административного аппарата», что существенно сократило расходы на переезд во Францию[1079].

Международное бюро труда приняло решение продолжить отправку рабочих во Францию из Польши, а также Германии и Балканских стран. Женщин было решено отправлять только по специальным сертификатам заводов, специалистов – по предварительному соглашению с заводами; сумма на переезд рабочих в форме возвратных ссуд была увеличена в 10 раз. Было решено в первую очередь вывезти во Францию рабочих из наиболее неблагополучных артелей на территории Польши[1080].

В течение 1925 г. в Кнютанж, Мондевиль, Тер-Руж и на другие заводы Франции выехали 9 партий рабочих (мужчин – 301 человек, женщин – 45 человек и 21 ребенок)[1081]. Для выехавших из Польши беженцев из числа интернированных по линии Лиги наций жизнь во Франции сложилась более удачно, чем для русских беженцев, которые приезжали туда «своим ходом». Их труд на заводах оплачивался более высоко, они имели заводское жилье. Другие русские беженцы работали, как правило, на тяжелых работах, в сельском хозяйстве, на сборе остатков снарядов, вооружения, кабеля, колючей проволоки и прочего, что «французы не хотели собирать из-за боязни»[1082].