Советские силовики

Потом Сталин поставил Буденного во главе Резервного фронта. Командовал фронтом он всего двадцать семь дней. 2 октября немецкие части из группы армий «Центр» нанесли сокрушительный удар по войскам Буденного. Сталин срочно отозвал Буденного в Москву, а его войска распорядился передать в состав Западного фронта под командование Жукова. Не зная, чем занять Буденного, Сталин поручил ему принять парад на Красной площади 7 ноября 1941 года. Вот с этой задачей маршал справился.

Другой на его месте, вероятно, тяжело переживал бы неудачи, пытался понять причины своих провалов и промахов. Буденному эти интеллигентские рефлексии были чужды. Он никогда ни в чем не сомневался и своей вины ни в чем не признавал.

Сталин убедился в его полной неспособности к военному делу. Но ему нужен был национальный герой как символ. Да и ему просто нравился Семен Михайлович. Он приглашал маршала на дачу, тот прихватывал с собой гармонь, чтобы сыграть вождю.

Специально для Буденного в январе 1943 года ввели должность командующего кавалерией Красной армии. Он больше ничем не командовал и не мог нанести ущерба фронту. При этом оставался на виду, символизировал продолжение традиций и всегда помнил, кому он обязан своей счастливой жизнью…

А новости с фронта в первые дни и недели войны становились всё менее утешительными. Хотя реальность была еще хуже! Привычка сообщать начальству только хорошие новости продолжала действовать и после начала войны. Кажется, что только в официальных сообщениях старались всё приукрасить — из политических и пропагандистских соображений. В реальности врали и Сталину, и самим себе.

«В Ставку поступало много донесений с фронтов с явно завышенными данными о потерях противника, — вспоминал Главный маршал артиллерии Николай Николаевич Воронов. — Может быть, это и вводило Сталина в заблуждение: он постоянно высказывал предположение о поражении противника в самом скором времени».

23 июня Сталин дважды требовал соединить его с командующим Западным фронтом генералом армии Павловым. Дежурный в штабе фронта отвечал:

— Командующий находится в войсках.

Управление войсками было утеряно в первый день войны. Штаб фронта не знал, где находятся части. Генерал Павлов ринулся в войска, надеясь, что все проблемы — в нераспорядительности его подчиненных. Но его появление не меняло ситуации. Немцы стремительно наступали на Минск.

26 июня Сталин услышал от первого заместителя начальника Генштаба генерал-лейтенанта Николая Федоровича Ватутина, что Западный фронт практически не существует. Часть войск попала в кольцо, часть отступает. Немецкие танки вышли к Минску.

Сталин просто не поверил Ватутину. Еще недавно он слышал успокоительные сообщения об успешных контрударах. Но вскоре убедился в том, что ситуация еще опаснее, чем он предполагал.

28 июня ударная сила вермахта, 2-я и 3-я танковые группы, соединились в районе Минска. Вечером советские войска оставили город. На следующий день об этом стало известно в Москве. Появление немцев в столице Белоруссии было шоком для Сталина.

Сталин позвонил Тимошенко:

— Что происходит?

Нарком, видимо, не решился сказать, что Минск потерян. Может быть, надеялся отбить город. Может, просто не нашел в себе сил признать совершившееся. Ответил уклончиво:

— Я не готов к докладу, товарищ Сталин. Нет связи с Западным фронтом.

Связи действительно не было. Офицеры Оперативного управления Генштаба обзванивали сельсоветы, спрашивали, нет ли в деревне немцев. Сталин в сопровождении Молотова, Маленкова и Берии приехал в здание Наркомата обороны на улице Фрунзе. Они поднялись в кабинет наркома на втором этаже, где находились Жуков, Ватутин, офицеры Генштаба.

Сталин был во взвинченном состоянии.

Нарком, побледнев, доложил:

— Товарищ Сталин, руководства наркомата и Генштаба изучают обстановку, сложившуюся на фронтах.

Сталин остановился у карты Западного фронта. Офицеры вышли. Остались Тимошенко, Жуков и Ватутин.

Сталин повернулся к ним:

— Мы ждем. Докладывайте обстановку.

Тимошенко так и не сумел собраться. Он заговорил, сильно волнуясь:

— Товарищ Сталин, мы не успели проанализировать все полученные от фронтов материалы. Многое для нас пока что не ясно. Я не готов к докладу.

И вот после этих слов наркома, по словам очевидцев, Сталин сорвался:

— Да вы просто боитесь доложить нам правду! Потеряли Белоруссию и хотите поставить нас перед свершившимся фактом?

Он повернулся к Жукову:

— Вы управляете фронтами? Или Генеральный штаб только регистрирует поступающую информацию?

— Нет связи с войсками, — вслед за наркомом повторил Георгий Константинович.

Сталин взорвался:

— Что это за Генеральный штаб? Что это за начальник штаба, который в первый день войны растерялся, не имеет связи с войсками, никого не представляет и никем не командует?

После таких слов можно было ожидать чего угодно. Но Сталин не тронул ни Тимошенко, ни Жукова. Не решился. Он, видимо, осознал, что все висит на волоске…