Советские ветераны Второй мировой войны. Народное движение в авторитарном государстве, 1941-1991

Россия имеет долгую историю государственного вспоможения подобного типа[884]. Как и в других странах, местные ветераны войн, особенно инвалиды, оказались одной из первых групп, выделенных для специального государственного попечения[885]. Уже во второй половине XVII века русское государство предоставляло вышедшим в отставку военнослужащим некоторые минимальные привилегии, включая денежные выплаты, административные должности и земельные наделы. Кроме того, ветераны-инвалиды могли получить заботу, питание и кров в богадельнях, находящихся в ведении церкви. Петр Великий опирался на эту систему, обеспечивая переход к регулярной армии и пожизненной службе; при нем увольняемым ветеранам полагались определенные льготы. Особые приюты для инвалидов функционировали при монастырях, церковных епархиях и губернских управах в Петербурге, Москве и Казани. При Екатерине Великой эта система получила дальнейшее развитие: ветераны теперь могли селиться в специальных «ветеранских городках», получая государственное пособие для поддержания своего существования. Наивысшей точкой этой государственной заботы стали 1790-е годы, когда все ветераны, прослужившие двадцать пять лет, получили право на пенсию – по крайней мере, на бумаге. На деле государство было не способно обеспечивать всех пенсионеров из-за стремительного увеличения армии, тем не менее базовое социальное содействие им все же предоставлялось[886].

Связь между службой в армии и особым статусом упрочилась и усложнилась после военных реформ 1874 года, в ходе которых была введена всеобщая воинская повинность. С тех пор система привилегий неуклонно расширялась, хотя особым статусом, как правило, наделялись только военнослужащие, находящиеся в строю, а также их семьи, но не демобилизованные солдаты и офицеры. Попечение о бывших воинах находилось в основном в руках неправительственных филантропических обществ – до тех пор, пока большевики их не запретили[887]. «Великие реформы» внедрили всеобщую воинскую обязанность, взяв за образец современные гражданские армии, включая «права и льготы, на которые солдаты могли рассчитывать в обмен на военную службу»[888]. В России этот негласный договор между военнослужащими и государством изначально был не в пользу первых, ибо у солдат и их семей отсутствовали рычаги, позволявшие добиваться реализации того, что они очень быстро начали считать своим неотъемлемым правом. Им не хватало «прочной институциональной базы и эффективных инструментов политического влияния». Впрочем, продолжительная полоса насилия, в которой страна пребывала с начала Первой мировой войны в 1914 году до окончания Гражданской войны в 1921 году, заставила государство с большим тщанием относиться к солдатским притязаниям[889].

По утверждению Джошуа Санборна, образ «гражданина-солдата» превратился в «идеал для российского политического сообщества». Однако в условиях большевистской диктатуры этот статус в основном фиксировался в материальных и символических выгодах, а не в политических правах[890]. Более того, бо́льшая часть привилегий предоставлялась бойцам, несущим службу, а не отставникам-ветеранам. В этом отношении большевистское государство тоже следовало тому, что можно назвать «служилым принципом»: оно вознаграждало за активную службу, а не за прошлые заслуги[891]. Отчасти это соответствовало довоенным тенденциям, хотя в последние пятнадцать лет царского режима начали появляться некоторые признаки, свидетельствовавшие об изменении традиционной траектории: все заметнее делался курс на обеспечение социального благосостояния. Так, законом от 25 июня 1912 года устанавливались пенсии солдатам-инвалидам, увечья которых были непосредственно вызваны ранениями или болезнями, перенесенными во время службы. Тем не менее большая часть льгот, предусмотренных царским законодательством, по-прежнему касалась находящихся в строю и их родственников, а не ветеранов[892].