Советские ветераны Второй мировой войны. Народное движение в авторитарном государстве, 1941-1991

Ходатайство о предоставлении льгот было не единственной заботой, связывающей ветеранов с государством. Важнейшими этапами возвращения к гражданской жизни оказывались постановка демобилизованного на учет, выдача ему документов, получение прописки и надлежащее оформление орденов, медалей и ранений. Эти вопросы приходилось решать в перегруженных и недоукомплектованных учреждениях, зачастую функционировавших в кафкианском духе. Ветеран Сталинграда Виктор Некрасов так описал начало жизни «на гражданке» в своей повести «В родном городе», опубликованной в 1954 году: «Так началась новая полоса в жизни Николая. Началась с беготни по учреждениям. В военкомате надо было встать на учет, получить пенсионную книжку, в милиции сдать какие-то анкеты и фотографии для оформления паспорта, получить продуктовые карточки. Везде были очереди, и надо было кого-то дожидаться, или не хватало какой-то справки, или надо было ее заверить у нотариуса, а там тоже была очередь, или опять надо было кого-то дожидаться»[210].

Если кто-то из ветеранов возвращался не в тот регион, где родился, то мороки было гораздо больше. Некий фронтовик за полгода отправил несколько запросов в ЗАГС своего родного региона, прося прислать ему копию свидетельства о рождении, которая была необходима для получения паспорта. Пока ответ не приходил, обзавестись удостоверением личности ему не удавалось. И подобных историй было немало. После демобилизации солдаты получали временный паспорт, который через некоторое время надлежало заменять новым. Временный паспорт выдавался на основании военных документов, но для замены его на постоянный требовалось, помимо прочего, свидетельство о рождении. Если такая бумага пропадала в пламени войны, то тогда необходимо было запросить по месту своего рождения официальное подтверждение ее утраты. Ветерана, раздобывшего наконец необходимые документы, направляли на медицинскую комиссию, которой предстояло установить возраст претендента на паспорт. Но проблема заключалась в том, что получить любую из упомянутых бумаг было чрезвычайно сложно, так как ЗАГСы буквально захлебывались в обрушившихся на них ходатайствах. Запросы оставались без ответа на протяжении нескольких месяцев, и даже личные поездки на родину не всегда помогали. А это порождало грандиозные трудности не только с получением прописки, но и с поисками работы[211].

Таким образом, какофония административной машины создавала много неудобств для возвращающихся бойцов. Однако из той же самой неразберихи можно было, при наличии определенных талантов, извлекать ощутимую выгоду для себя. Упоминавшийся выше Вайсман был лишь наиболее выдающимся примером весьма распространенного явления: люди, которым угрожали репрессии или которые хотели приобщиться к ветеранским льготам, пытались выдавать себя за бывших фронтовиков. В ходе демобилизации подобное мошенничество с личными данными получило особо широкое распространение. В частности, дезертиры порой изображали из себя демобилизованных солдат, документы которых были украдены во время возвращения с фронта, а военнослужащие, юный возраст которых еще не позволял демобилизоваться, приписывали себе годы, чтобы поскорее проститься с армией[212]. Боевые награды «со всеми сопутствующими документами, подписанными и заверенными надлежащим образом», запросто можно было купить на базарах; хотя имя «героя» в такие бумаги вписывалось при покупке, они позволяли претендовать на незаслуженный статус, а в некоторых случаях и на материальное вознаграждение[213]. Кроме того, после завершения войны органы госбезопасности периодически задерживали «аферистов или шпионов» с поддельными партийными документами. В марте 1946 года «демобилизованный» с фальшивым партбилетом сумел даже сделаться прокурором одного из районов Белоруссии[214].