Советские ветераны Второй мировой войны. Народное движение в авторитарном государстве, 1941-1991

Эти уверенные в себе и гордые собой молодые воительницы и воины вернулись в мирную жизнь, не имея квалификаций, которые позволяли бы и дальше «жить по-взрослому». Им приходилось отступить на более раннюю стадию жизненного цикла: сначала приобрести профессию и только потом снова вернуться к «самостоятельной жизни» взрослого человека. И женщины, и мужчины, пришедшие с войны, в равной мере делили сложнейшую проблему несоответствия своих ожиданий той реальности, которая формировалась выпавшими на их долю резкими переходами между стадиями личностного развития. Наибольшие трудности в адаптации к гражданской жизни испытывали самые молодые ветераны, родившиеся в 1923–1927 годах. Они «отправились на фронт прямо со школьной скамьи, не имея возможности приобрести какой-либо профессиональный опыт. Война была их профессией, их единственной компетенцией было умение владеть оружием и сражаться»[713].

Эти проблемы усугублялись тем, что к 1947–1948 годам, когда происходила демобилизация этих возрастных групп (см. таблицу 1.1), в стране не хватало позиций, которые они могли бы занять. По этой причине молодые офицеры с присущими им большими амбициями превратились в настоящую головную боль для местных чиновников. Так, весной 1947 года власти Ивановской области сообщали о «значительных затруднениях», связанных с устройством «кадровых офицеров и молодежи, призванных со школьной скамьи» и не имевших гражданской профессии[714]. В тот же период обеспечение работой офицеров, не обладавших гражданскими квалификациями, стало «узким местом» и для Куйбышевского городского совета[715]. В Московской области поиск рабочих мест для этой группы проходил «особенно неудовлетворительно»[716]. И если для местных чиновников речь шла в основном об административной проблеме, то для самих молодых офицеров, согласно их письмам в газету «Красная звезда», это оказывалось серьезным препятствием, не позволявшим достичь уровня жизни, «более или менее удовлетворительного в материальном отношении»[717]. Более того, понижение социального статуса влекло и психологические издержки. Фронтовики, увенчанные государственными наградами, были возмущены необходимостью возвращаться за школьную парту или проходить профподготовку – вместо того чтобы сразу получить хорошую должность[718]. Один из ветеранов поделился со мной личной историей своего командира: страдая от унижения из-за собственной неспособности найти «подходящую» работу, тот превратился в хронического алкоголика[719].

Таким образом, одной из ключевых причин, которые затрудняли адаптацию вернувшихся с фронта бойцов, оказывался разрыв между ожиданиями, подкрепляемыми достигнутым в армии социальным статусом (той самой «самостоятельностью», о которой говорил Калинин), и возможностями поддержания этого статуса после демобилизации. В какой-то степени, вероятно, указанная проблема больше касалась ветеранов-мужчин, нежели их сверстниц-женщин: последние редко достигали высоких воинских званий[720], что явно облегчало для них последующее привыкание к гражданской жизни. Тем не менее доминирующие гендерные установки зачастую также ставили их в невыгодное положение, поскольку военная служба прививала женщинам вкус к определенным «мужским» профессиям.