Советы юным леди по безупречной репутации

– Можете, – ответил он, твердо глядя ей в глаза, словно надеясь убедить ее одной лишь силой взгляда. – Должны. Вы поживете тихо несколько месяцев, пока моя сестра не обеспечит подходящую пару для Энни, а потом мы обвенчаемся без шумихи и удалимся в Харфилд. Если мы не будем выставлять себя напоказ и вращаться в свете, недовольство в обществе утихнет, наши семьи не пострадают.

– То есть мне и после свадьбы придется жить оторванной от мира? – потрясенно спросила Элиза и выдернула руки.

– Рассуждайте здраво, – повторил Сомерсет, приходя в раздражение.

– А я рассуждаю здраво, – возразила она. – Просто это очень сильно отличается от того, что я себе представляла. Я думала, мы обвенчаемся в мае, съездим за границу на медовый месяц, проведем следующий сезон в Лондоне, будем посещать музеи и галереи, встречаться с друзьями…

– Но мне претит жизнь в столице, – сказал Сомерсет, хмурясь. – С какой стати, ради всего святого, мы выберем времяпрепровождение в Лондоне, если не обязаны этого делать? Если захотим, можем посещать местные балы. Что такого есть в Лондоне, чего не в состоянии предложить Харфилд?

– Много всего! – без заминки ответила Элиза. – Друзья. Развлечения. Танцы. Искусство. Выберите любое!

Сомерсет издал тихий недоверчивый смешок.

– Неужели вы серьезно? – спросил он. – Я знаю, вам нравится рисовать, Элиза, но это не может стать поводом для расставания. Я предлагаю единственное решение, которое позволит нам быть вместе. Вы должны это понять.

– Мне не просто нравится рисовать, – отрезала Элиза. – Это часть меня. Важная часть.

– Раньше не была.

– Если вы и правда так думаете, значит вы меня не слушали.

Сомерсет потер рукой лицо.

– Рассуждайте здраво, – повторил он в третий раз.

– Вы не пытаетесь найти другое решение!

– Вы никогда не были такой упрямой.

– Что же, когда-то вы считали, что мне не хватает силы духа. Какой вы меня предпочитаете видеть? Я не могу предложить вам и то и другое одновременно.

– Вы требуете неприемлемого.

– Это ваши условия неприемлемы.

– Я не пытаюсь лишить вас счастья! – воскликнул Сомерсет. – Поймите, жертвы необходимы.

– И почему всегда так получается, что жертвы должна приносить только я? – сказала Элиза, всплеснув руками. – Я пожертвовала достаточно, Оливер, и не могу пожертвовать больше.

– Только так мы сможем быть вместе, – подчеркнуто заявил Сомерсет. – Вы должны это понять.

Элиза надолго задержала на нем взгляд.

– Вероятно, вы правы, – сказала она наконец. – Вероятно, это единственная возможность. Дело лишь в том, что я не могу с этим смириться.

– Всего шесть месяцев, – настаивал Сомерсет.

– Всего шесть месяцев… а до этого десять лет. А до этого всегда. Мне надоело ждать дня, когда я начну жить по-настоящему.

– Что вы хотите сказать? – побледнев, спросил Сомерсет. – Вы не… Вы больше не хотите за меня замуж?

Его голос прервался на середине фразы.

– Я вышла бы за вас замуж без промедления, – хрипло ответила Элиза. – Но не на таких условиях. Я не могу вернуться назад.

– Вы стали бы моей женой. Разве оно того не стоит? Ведь мы оба ждали этого столько лет!

Лишь несколько месяцев назад Элиза согласилась бы без всяких раздумий. Она и сейчас хотела бы согласиться. Но она не хотела другого – снова превратиться в ничтожную и мелкую вещицу, снова отказаться от всего: собственного нрава, желаний, полноценной жизни. Даже ради Сомерсета.

Он прочитал ответ в ее молчании. Вскочил и отошел к камину, обхватив руками виски.

– Поверить не могу, что вы разбиваете мне сердце во второй раз, – сказал он наконец, поворачиваясь к ней и горько качая головой. – Поверить не могу, что вы намерены это повторить.

Элизе хотелось свернуться клубочком на диване, прижаться лбом к коленям и предаться отчаянию. Но она встала и посмотрела в глаза Сомерсету со всей прямотой, на какую была способна.

– Тогда я должна была вам отказать ради блага моей семьи, – промолвила она как можно более отчетливо; ей было необходимо, чтобы он понял. – Теперь – ради моего собственного блага.

Произнеся эти слова, Элиза словно исторгла прямо из сердца какую-то очень важную, неотъемлемую его часть. Но она сжала зубы, превозмогая боль. Она говорила правду.

– Полагаю, это не имеет никакого отношения к Мелвиллу? – яростно спросил Сомерсет.

Элиза воззрилась на него.

– Шесть недель назад вы были готовы сказать мне да. Вы из-за него передумали? – настойчиво потребовал ответа собеседник. – Вы его любите?

– Я передумала не из-за него, – прошептала Элиза. – Вы должны мне поверить.

Сомерсет язвительно рассмеялся. Звук был не из приятных.

– Поверить не могу, что он сумел вас одурачить, – сказал граф. – Если бы вы только знали…

– Я все знаю, – ответила Элиза. – И он не такой негодяй, каким вы его выставляете.

Их прервал легкий стук в дверь.

– Миледи, – сказал Перкинс, переводя взгляд с Элизы на Сомерсета и обратно, – к вам посетитель, он ждет внизу. Передать ему, что вы заняты?

– В такой час? – раздраженно поинтересовался Сомерсет. – Кто, ради всего святого?..

– Лорд Мелвилл, сэр, – сообщил Перкинс.

– О боже! – выдохнула Элиза.