«Совок». Жизнь в преддверии коммунизма. Том III. СССР после 1988 года

РАЙОННЫЙ СУДЬЯ ….………………до 300 тыс. дол.

Высокий чин в УВД…………………от 50 до 100 тыс. дол».

В Комсомолке за 13 – 20. 09. 05. приводятся сведения о средней зарплате в разных городах. В Москве это 13000 рублей в месяц, а в Самаре 9000 рублей (300 дол.) Если газета не врет, это сколько же районный судья невинных людей должен осудить, и сколько преступников должен оправдать, чтобы было выгодно покупать свою должность за 300 000. долларов!

У кого сейчас повернется язык, чтобы сказать, что, если имярек судья, то он в округе, безусловно, самый честный человек, а ведь в цивилизованном мире это предполагается.

Менее 100 лет прошло со времени свержения монархии, республика наша еще только обустраивается. Четвертый период (1991 – 1993), как и первый (февраль – октябрь 1917), закончился в эмбриональном состоянии.

– Пятый период начался в октябре 1993 года с государственного переворота. Преступление Верховной власти узаконило преступность, как форму взаимоотношения капитала и бюрократии в рамках криминально-олигархического строя.

Образование в стране антикоррупционного комитета должно демонстрировать, что власть понимает, каким шатким является ее положение, и стремится бороться с коррупцией, но как же власть может бороться сама с собой?

О степени коррумпированности самой Думы, или о ее причастности к мошенничеству, а так же и о ее марионеточном составе, говорит обсуждение в Думе вопроса о конфискации имущества осужденного за коррупцию или мошенничество.

Во-первых, коррупция поставлена в связь с борьбой против терроризма и экстремизма.

Во-вторых, в Думе озвучиваются предложения конфисковать только то имущество, которое получено при взятке или при мошенничестве, по факту, находящемуся в судебном разбирательстве.

В результате, чиновник, построивший на взятки дворцы себе, жене, сестрам, попадается на взятке в 100 $, по суду лишается этих денег и отбывает, в виду незначительности проступка, условное наказание. В то же время по озвученному проекту можно лишить всей собственности конкурента, или боевого политического противника, или говорливого оппозиционера, объявив эту собственность причастной к разгулу терроризма или экстремизма.

В демократических странах с развитым гражданским обществом соседи обращают внимание властей на чиновника, уровень жизни которого не соответствует занимаемой им должности. Любое большое богатство вожделенно, если им можно гордиться – хвалиться: дорогими автомобилями, виллами, яхтами, квартирами, зарубежной собственностью. Если демонстрировать богатство опасно, если его надо прятать, то и стимул к преступному приобретению богатств пропадает, тем более, что это опасно. Вот действенная мера борьбы с коррупцией – предотвращение преступления.

В печати промелькнуло, что в думе прозвучало предложение заинтересоваться особняками миллионной стоимости, построенным, к примеру, судьей с окладом во время строительства в 3000р. (говорят сейчас оклады у них громадные). Дума отклонила это обсуждение, утвердив, тем самым, коррупцию в качестве легального способа обогащения. И не удивительно. В палатах Российского парламента сидят богатые люди и естественно они разрабатывают законы, умножающие их состояния. У нас виллы не прячут, известно, кому они принадлежат, и какие у хозяев зарплаты. Но среди этих вилл и виллы тех, кто должен бороться с коррупцией, т.е. система замкнута сама на себя и самодостаточна в экономике криминально олигархического строя.

Зато думцы уже приняли закон, позволяющий то, что я пищу, квалифицировать, как экстремизм, призывающий к свержению существующего строя. К экстремизму отнесено все, что может лишить их собственности.

Как звучало в песенке времен послереволюционного НЭПа:

«Нынче жулики у власти,
Честные, с дороги слазьте,
И кричи за три квартала «Здрасьте» ха, ха».

В Самаре бывшую казарму военных строителей, потеснив стадион, достроили громадными учебными корпусами и разместили в ней филиал Саратовской академии МВД.

Несколько лет тому назад я увидел громадное скопление легковых автомобилей у этой школы. Спросил что это такое, ответили, что идут вступительные экзамены. Я подумал: «Какие же родители у этих деток, если такое количество машин, кого же они будут защищать?»

А недавно из разговора в очереди на почте услышал рассказ мужика о том, что у него квартирует курсант этой школы, к которому по поводу занятий зашла девушка – курсантка этой же школы. Юноша и девушка, помимо обсуждения какого-то вопроса учебной программы, между прочим, откровенно так, не стесняясь хозяина, делились друг с другом размером взяток, которые приходится выкладывать при поступлении. А затем стали сравнивать, по сколько приходится собирать, чтобы группке сдать очередной экзамен. «Поскольку разговаривали они не таясь, – делится рассказчик, – я спросил: