Современная китайская драма

Е  С я о с я о. Тяньтянь, я сожалею о том, что не смогу на траурном митинге сделать отчетный доклад… И не найти такого удивительного пера и бумаги, чтобы можно было записать мысли и чувства мертвого, которые он хотел бы оставить живым. Во время всех этих моих визитов я увидел в людях настоящий душевный трепет, увидел искреннюю любовь… И у меня на душе стало теплее. Я не чувствую теперь себя одиноким… Я расстаюсь с миром людей… и войду в эту огромную печь, чтобы сгореть с улыбкой на устах.

Тан Тяньтянь задумчиво перебирает струны гитары; она и Сяосяо с нежностью смотрят друг на друга, напевая: «Улыбка… я к прошлому отношусь с улыбкой…»

Т а н  Т я н ь т я н ь. Да, у меня расстройство: хотела попросить фабрику художественных изделий изготовить памятник по моему чертежу, а они не соглашаются.

Е  С я о с я о. А как он должен выглядеть?

Т а н  Т я н ь т я н ь (самозабвенно). Я однажды видела фотографию скульптуры Родена «Поцелуй». Красота необыкновенная… (Отставляет в сторону раму, прижимается к Е Сяосяо, целует его.)

Многочисленные зеркала на сцене отражают «скульптуру». Быстро входит  Л ю  Ф э н, останавливается в сторонке.

Л ю  Ф э н. Сяосяо, Тяньтянь, вы, возможно, уже догадались. В тот день я тоже был в автобусе номер тринадцать. Сяосяо меня не видел. Человеком, который крикнул: «Гони автобус в участок», был я. После всего случившегося я в душевном смятении написал эту пьесу… Впрочем, нет! Может быть, это всего лишь тревога, которая захлестнула мои мысли, мою душу после смерти Сяосяо. Каким бы я оказался, будь я тогда в автобусе?

Вбегает  д е в о ч к а  в пионерском галстуке, с букетом цветов. Лянлян, ведя за собой актеров, начинает танцевать вокруг Е Сяосяо и Тан Тяньтянь. Е Сяосяо оставляет Тан Тяньтянь и танцующих и медленно поднимается на возвышение, на котором сидит ударник. Тот торжественно и немного устало спускается вниз, принимает пустую раму.

Е  С я о с я о. Прощай, Тяньтянь! Прощайте, друзья! В огромной печи уже полыхает пламя, скоро я в него войду и превращусь в горстку пепла… И спустя годы в воздухе по-прежнему будут летать маленькие искорки, которые никогда не угаснут. Они будут летать вокруг вас и напоминать: люди, я любил вас!

Тан Тяньтянь, Лю Фэн, Лянлян, девочка-пионерка, не видя Е Сяосяо, зовут его. Отзывается лишь эхо. На помосте вокруг барабанной установки вздымаются вверх и колышутся красные шелковые полотнища — языки пламени. Там Сяосяо. Актеры начинают медленно танцевать вокруг ударника, в руках которого пустая рама.

Вращаются большие зеркала. Актеры попеременно надевают маски пассажиров автобуса. Е Сяосяо с улыбкой сидит за ударным инструментом. На Е Сяосяо луч прожектора. Непрерывная дробь барабана… Занавес опускается.

Перевод Н. Спешнева.

Ли Ваньфэн, Лань Иньхай УТРЕННИЕ ПРОГУЛКИ

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Д у  М а н ч ж у н, 65 лет, садовник в парке.

Д и р е к т о р  Ч ж э н, 60 лет, бывший директор издательства, заслуженный пенсионер.

Т о л с т ы й  Ч ж а о, свыше 60 лет, бывший повар ресторана, пенсионер, меломан.

Х у д о й  Ч ж а о, свыше 60 лет, пенсионер, в прошлом кадровый работник, меломан.

Д е д у ш к а  Ч э н ь, 80 лет, в прошлом скрипач оркестра при труппе Пекинской музыкальной драмы, пенсионер.

Б а б у ш к а  Ю й, свыше 50 лет, одинокая женщина, продавец мороженого.