Читаем Современная китайская драма полностью

Ч ж э н (шутливо). Вот видите, я же вижу, что у вас что-то на душе. Я физиономист.

Д у. Как бы это сказать? Все, чего не сумеешь добиться, как поется в этой песне, течет мимо, утекает…

Ч ж э н. Значит, вы смирились?

Д у. А если и не смирился, то что из того? Человек не может бороться со своей судьбой. Видно, старому Ду на роду написано остаться холостяком.

Ч ж э н (смеясь). Вот уж никак на вас не похоже. Всю жизнь бродяжничали, кормились своими руками, всегда отличались хваткой и никогда не жаловались на судьбу. А тут вдруг покорились ей.

Д у. Тут дело-то не совсем обычное. Тут, как говорится, нужна добрая воля обеих сторон.

Ч ж э н. Она что, вам отказала?

Д у. Нет. Но тетушка Юй несколько раз говорила с ней, и она…

Ч ж э н. Человек она уже немолодой, внука имеет, ясное дело, нерешительна. Скорей всего, именно в этом все дело.

Д у. Вы считаете… она из-за этого?

Ч ж э н (шутя). Э-эх! Биться об заклад я бы не стал. Но уж если учитывать жизненный опыт, то у меня его чуточку больше, чем у вас.

Д у. Конечно, конечно. Вы бы поделились им.

Ч ж э н (хохочет). Мой опыт состоит в одном: пусть существует хоть тысяча вариантов достижения цели, но у меня есть обязательное правило… В свое время я вот так и догнал свое счастье.

Д у (никак не возьмет в толк). Так… Как же мне-то догнать?

Ч ж э н. Вам? Так же, как вы обращаетесь с цветами, серьезно, терпеливо и с верой!

Д у. Вот посоветовали. У меня всего-то и веры, что упрямство.

Ч ж э н. Годится. Вот оно-то и нужно. Если выбор сделан правильный, значит, получится наверняка!

Д у (глуповато посмеивается). После ваших слов я вроде начал оживать.


Входят  Т о л с т ы й  Ч ж а о  и  Х у д о й  Ч ж а о.


Т о л с т ы й  Ч ж а о. Ну что, старина? Повстречались вчера ночью со своей феей?

Д у (подхватывая шутку). Надеялся, ждал до поздней ночи, но она, к сожалению, так и не спустилась с небес.

Х у д о й  Ч ж а о. Эх! Что же это такое! (К клумбе.) Вы, кустики, цветочки, где ваша совесть? Старина Ду всю жизнь за вами ухаживает, пора бы и вам себя показать, порадовать его!

Д у (смеясь). Ладно уж, хоть вы за меня переживаете…


Издалека слышен скрип колес. Появляется  т е т у ш к а  Ю й, толкая впереди себя тележку с эскимо. На тетушке белая рабочая куртка и белая шапочка. Продавщица жизнерадостна и, завидев старых друзей, нарочито громко кричит: «Кому эскимо!»


Т о л с т ы й  Ч ж а о. О, тетушка Юй пришла. На дворе осень, а вы все мороженым торгуете?

Ю й. Тележка эта — моя спутница, полжизни ее толкаю. Иду без нее, так кажется, не хватает чего-то. Доброе утро всем!

Т о л с т ы й  Ч ж а о. Что это вы сегодня запоздали?

Х у д о й  Ч ж а о. Мы только что говорили, что без лучшей половины человечества как-то скучновато!

Ю й. Ой, не говорите. (Вдруг обнаруживает Чэня, который выходит из оранжереи.) О! Здравствуйте, вы уже здесь?

Ч э н ь. Пришел вот только что. А что сегодня так поздно?

Ю й. Я-то? Как говорится, встала рано, да хлопотала допоздна. Бабушка Хоу, бестия… (Поспешно зажимает рот.) Ой, а она пришла?


Б а б у ш к а  Х о у  тихонько подходит сзади, она дородна, держится с достоинством, волосы гладко зачесаны, напомажены и блестят, брови подведены, на лице румяна, в ушах золотые серьги.


Х о у (тихонько хлопает Юй по спине). Так-так! Ругаешь меня за глаза да еще боишься, что услышу!

Ю й. Ой! Ты, оказывается, еще похлеще, чем Цао Цао[68]

Х о у (в шутку). А это специально, чтобы ты не ругалась! (Ко всем.) Доброго вам утра! Дедушка Чэнь, а вы сегодня бодрячком! Директор Чжэн, я жду от вас крупного произведения! Полный дядюшка Чжао, вы что-то похудели! Худой дядюшка Чжао, а вы с каждым днем поправляетесь! О! Садовник Ду, что-то не видно, чтобы вы сегодня дежурили у входа в парк. Не иначе как Го…

Д у (перебивает). Бабушка Хоу, прошу чайку. Воду я поставил, подождите чуток, я пойду взгляну. (Поспешно уходит.)

Х о у (смеется). Ну спасибо вам! Тетушка Юй, а ты хороша! Я прождала у переулка бог знает сколько, а тебя и след простыл. Договорились же, что ты мне принесешь лепешек с кунжутными семечками, жаренное в масле тесто. Я так и не позавтракала.

Ю й. Что ты! Я фамилию свою забуду, но только не твою просьбу. Я простояла целых полчаса в очереди, чтобы купить лепешки. (Достает полиэтиленовый пакет.) Вот бери!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Батум
Батум

Пьесу о Сталине «Батум» — сочинение Булгакова, завершающее его борьбу между «разрешенной» и «неразрешенной» литературой под занавес собственной жизни,— даже в эпоху горбачевской «перестройки» не спешили печатать. Соображения были в высшей степени либеральные: публикация пьесы, канонизирующей вождя, может, дескать, затемнить и опорочить светлый облик писателя, занесенного в новейшие святцы…Официозная пьеса, подарок к 60-летию вождя, была построена на сложной и опасной смысловой игре и исполнена сюрпризов. Дерзкий план провалился, притом в форме, оскорбительной для писательского достоинства автора. «Батум» стал формой самоуничтожения писателя,— и душевного, и физического.

Михаил Александрович Булгаков , Михаил Афанасьевич Булгаков , Михаил Булгаков

Драматургия / Проза / Русская классическая проза / Драматургия
Человек из оркестра
Человек из оркестра

«Лениздат» представляет книгу «Человек из оркестра. Блокадный дневник Льва Маргулиса». Это записки скрипача, принимавшего участие в первом легендарном исполнении Седьмой симфонии Д. Д. Шостаковича в блокадном Ленинграде. Время записей охватывает самые трагические месяцы жизни города: с июня 1941 года по январь 1943 года.В книге использованы уникальные материалы из городских архивов. Обширные комментарии А. Н. Крюкова, исследователя музыкального радиовещания в Ленинграде времен ВОВ и блокады, а также комментарии историка А. С. Романова, раскрывающие блокадные и военные реалии, позволяют глубже понять содержание дневника, узнать, что происходило во время блокады в городе и вокруг него. И дневник, и комментарии показывают, каким физическим и нравственным испытаниям подвергались жители блокадного города, открывают неизвестные ранее трагические страницы в жизни Большого симфонического оркестра Ленинградского Радиокомитета.На вклейке представлены фотографии и документы из личных и городских архивов. Читатели смогут увидеть также партитуру Седьмой симфонии, хранящуюся в нотной библиотеке Дома радио. Книга вышла в год семидесятилетия первого исполнения Седьмой симфонии в блокадном Ленинграде.Открывает книгу вступительное слово Юрия Темирканова.

Галина Муратова , Лев Михайлович Маргулис

Биографии и Мемуары / Драматургия / Драматургия / Проза / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Документальное / Пьесы