Современная португальская новелла

Я не напугал Жоржетту. Напротив, она улыбнулась — с горечью, но совершенно спокойно — и окинула меня холодным взглядом. Я был в пижаме и наброшенном на плечи пальто — вид достаточно комичный.

Наконец она заговорила, все тоскливей и тоскливей.

— Я долго колебалась, прежде чем приехать. Ты, конечно, осудишь меня. Но дело вот в чем: я разузнала на счет той девушки, о которой ты спрашивал. И сегодня мне нестерпимо захотелось сообщить тебе вести о ней. Я не надолго. — Она села на кровать. И как соблазнительно выглядела! — Даже распорядилась, чтобы машина ждала всего несколько минут.

Знакомые отговорки! Я облачился в броню цинизма.

— Отлично. Я, конечно, не хотел доставлять тебе столько хлопот… — И, нащупывая суть ее намерений: — Но вообще говоря, твой приезд как нельзя более кстати. Если хочешь, можем провести здесь ночь…

Она закинула ногу на ногу, улыбнулась.

— Помнишь, как мы столкнулись в дверях «У Максима»? Ты ведь не меня там искал. Куда же ты собрался теперь, в таком наряде?

— Тогда я искал Жужу, правда. Выходит, ты говорила с ней?

— Нет, не говорила. Но отвечай: куда ты собрался?

Я не ответил. Молча любовался ею. Все в ней манило, притягивало. Губы были накрашены лишь слегка, а какая-то особая, непривычная серьезность подчеркивала красоту. Но губы, некогда столь пылкие, вдруг искривились с незнакомой мне горечью. Скорбными стали глаза, вялыми движения, бледность все более заметной… Часто дыша, она наконец выдавила из себя:

— Жужа… Жужа умерла.

И, задыхаясь, уткнулась в подушку. «Так это она! — спохватился я, хоть и поздно. — Неужели? Жужа под именем Жоржетты? Сирота моего родственника — девица легкого поведения? Униженная мною рабыня?»

Прочитай я такое в романе, я бы не поверил. Мне это показалось бы бессмысленной чепухой, выдумкой, бредом. И тем не менее Жужа была передо мной — оплакивала свое падение с разбитым сердцем, не таясь.

Я стал по-братски утешать несчастную. Целовал ей руки — почтительно, как целовал бы до ее бегства из дома. Потом — лоб, мокрые от слез глаза. («Мещаночка? Провинциалка?») Да, та Жужа умерла. Незачем разыскивать ее по театрам и ресторанам. Мне самому хотелось плакать. Мы сидели на кровати, рядом, без всяких грешных желаний.

Жужа с благодарностью пригладила мне волосы и стала расспрашивать о Лии, о матери… Как я здесь очутился? Не голодают ли сестра и мать? В саду, наверно, еще есть инжир? Сколько раз она вспоминала этот сад!

— Я сразу сообразила, что Лия, с ее рыбьей кровью, облюбует тебя, как только ты поселишься в доме. И вот… Как бы это сказать? Непонятный страх пригнал меня сюда. Ты ведь на ней не женишься? Она настоящая святая.

— Безусловно.

— Знаю. Пути святости не приводят к браку…

«Эту комнату когда-то занимал ее отец. Она знала, что теперь тут живу я…»

Обращаюсь к ней, недоумевая:

— Все это так неожиданно для меня, дорогая, так запутано! Мы здесь — совершенно иные люди, чем раньше! Твоя тайна — такая глубокая, такая темная… Как могла ты хранить ее от меня? Ведь обо мне ты все знала!

Жужа развеселилась и, играя ключиком на шелковом шнурке, вымолвила капризным тоном маленькой девочки:

— Этот дом — мой! Я здесь родилась…

Слезы счастья струились по ее щекам. Но в эту сладкую минуту ночную тишь прорезал проклятый гудок машины — совсем близко от дома. Я поспешно схватил свою гостью, словно собственную жизнь, если бы она грозила меня покинуть:

— Не уходи, умоляю. Теперь я знаю, что люблю лишь тебя. Ах, никогда еще я не видел тебя такой…

(«Прекрасной, восхитительной»… Я не мог найти слово, которое передало бы мой восторг.)

— Такой… достойной любви! — воскликнул я наконец.

Жужа молча поднялась, овладев собой, и стала натягивать перчатки. Я обнимаю ее за плечи и, потеряв голову, молю:

— Не уходи, Жужа. Ведь умерла не ты, а Жоржетта.

Она глухо ответила, сделав над собой усилие:

— Это невозможно.

— Почему же? Ах да. Не можешь простить меня. Как я виноват перед тобой! Но поди знай… Забудь прежнее. Поверь — лишь теперь я отношусь к тебе с уважением.

Тяжело дыша, я повернул ее лицом к себе, попытался обнять, но она вырвалась:

— Нет, нет. Это убило бы Лию!

Оттолкнув меня, Жужа проворно, словно легкая тень, скользнула в коридор.

Мои руки бессильно повисли. В окно я вижу, как Жужа медленно идет к машине, растворяется во мраке… Все же она обернулась раз-другой на окна спальни (ведь в юности это была ее комната!). Навеки кануло в Лету то, что здесь случилось, и вот моя возлюбленная так же далека от меня, как в невозвратном прошлом…

И я сижу один — опустошенный, жалкий, разбитый, — прислушиваясь к рокоту моря…

На следующий день, после строевых занятий, я подозвал первого встречного солдата.

— Спросишь вдову Ското, возьмешь мой чемодан и отнесешь в пансион. Да поживей!

Задав несколько вопросов, парень отправился.