Современная португальская новелла

— Беда одна не приходит. Меня уволили из школы. Мама побила мальчишек, которые меня не слушались. Их родители на нас взъелись. Стали жаловаться, что я плохо преподаю, дети не успевают… Сплошная клевета! А в довершение всего меня стал преследовать инспектор. При каждом разговоре доводил до слез. Я ни с кем не любезничаю, вы знаете. Это и была настоящая причина. Теперь я без работы. Обозвали меня дурой, хвастуньей. Не знаю, что теперь с нами будет…

Я опять вел свою даму не в такт. Число танцующих все уменьшалось. Изо всех сил я старался поймать ритм. И вместо слов утешения задал самому себе жестокий вопрос: почему Лия вырядилась в шелковое платье и снова появилась в обществе, зная мой характер?

— Но нет худа без добра, — снова заговорила Лия, с трудом подбирая слова. — Мама благословляет наш союз и больше не противится нашим встречам.

— Встречам? Для чего? — спросил я грубо.

Мне снова передалась ее печаль. (Оркестр наяривал вовсю.) Я ждал, что Лия спросит трепеща: «Возможно ли, чтобы вы…»

Раздались аплодисменты. (Наконец-то!) Скрипач, довольный успехом, кланялся публике. Встречаюсь с зелеными глазами Биниты. «Голубой Дунай» исполняется на бис. Ну и канитель! «Нет. Я дам ей понять, что к чему — без обиняков. Ухватились за меня как утопающие, чтобы я их обеспечил. Принес себя в жертву ради их бесцветного прозябания! „Мамочка“ перестанет охранять свое дитя, подглядывать за нами, жаловаться на постоянное удушье и боли в сердце, короче — продаст мне дочь за кусок хлеба. Ну и бесстыдство! Чего доброго, рассчитывает на поддержку закона. Как теперь не верить, что кольцо украла сама дона Консейсай? Можно ли надеяться, что она действительно спала в ту сумасшедшую ночь?» Лия тяжело дышала, потерянная, разочарованная. Вспоминаю наши поцелуи и гляжу на нее, в надежде снова испытать желание. И попросить прощенья у обиженной. Но черные локоны Лии пахли жженым после щипцов, а напудренное до молочной белизны лицо выглядело уродливым из-за пожелтевшей от недоедания шеи. Бинита же, источая всем телом свежесть морского купанья, слегка задела меня локтем, словно подбадривая, и улыбнулась. Никогда еще бедная Лия не казалась мне таким жалким заморышем, а Бинита — столь красивой и желанной!

Именно в эту минуту я и совершил подлость, от которой теперь сам прихожу в ужас: Лия приложила к груди левую руку, и сверкнул… сапфир!

— Как, Лия, это вы похитили кольцо? — Резким движением срываю его с пальца, не помня себя, как заурядный грабитель.

Да, так судили Парки! Музыка, как на грех, умолкла, и мой крик прогремел на весь зал. Со всех сторон к нам мчались люди. Я осознаю свою вину — проклятый эгоизм молодости! — вспоминаю нежную фразу Лии: «Это символ постоянства в любви, но так ли, мама?», но было уже поздно. Позеленевшая от ярости дона Консейсан растолкала любопытных и дала дочери внушительный подзатыльник.

— Мерзавка! Опозорила прах отца!

Вихрь взметнулся, увлекая жертву. Лия как безумная бросилась в коридор. Мать — за ней, черной тенью, считая наказание недостаточным. И подумайте — такое сборище людей, целая толпа, а никому в голову не пришло остановить их. Зеваки застыли на месте, разинув рты…

Наконец кто-то схватил дону Консейсан.

— Представьте себе, из-за колечка! Из-за такой безделицы!

— Бедняжка сгорела со стыда!

— Чему быть, того не миновать!

Отчаянный прыжок с пустого балкона — и вот уже Лия неподвижно лежит на земле, как птица с поломанными крыльями!

Душераздирающий предсмертный крик потонул в ночном мраке…

«Вон тот, тот военный!»

«Не стесняется людей, мошенник!»

«Из-за безделицы!»

«Горе мертвым!»

(Возгласы эти будут преследовать меня до гроба! Но разве я в ответе за такое стечение обстоятельств? Разве я сотворил ангельскую душу Лии, болезненную праздность доны Консейсан, жажду свободы у Жужи? Разве сам я поставил себя в такие стеснительные рамки? Что страшного в намерении жениться на Жоржетте? (Это было бы мое тайное желание.) Как скоропалительно мы судим о человеческих поступках! Ведь мы бессильны перед ударами, настигающими нас. При одной мысли о смерти многие скулят точно побитые псы! И продолжают тащить ношу жизни с новыми заботами и новыми укорами.

Так поверьте же мне, что поведение человека зависит от неведомых, хоть и реальных обстоятельств и требует тщательного разбора, дабы приговор был справедлив. Лишь при таком условии стоит бороться за жизнь.)